Все повернулись на своих местах, чтобы посмотреть на меня, и я почувствовала, что краснею.
— Я раскладывал салфетки.
Ксавье рассмеялся. Зал загудел.
— Ну что, — сказал принц, — ты собираешься подняться сюда или заставишь меня ждать всю ночь?
Идти к алтарю было самым трудным, что я когда-либо делал. Колени дрожали, ладони были влажными. По обе стороны от меня мелькали лица с широко раскрытыми глазами, смотревшими на меня, когда проходил мимо. Слышался приглушённый шепот, и люди тянулись, чтобы увидеть меня через головы тех, кто сидел вдоль прохода.
И вот, наконец, передо мной стоял Ксавье, такой же красивый и царственный, как всегда, даже в своём помятом костюме для верховой езды.
— Кса… ваше высочество?
Он улыбнулся моей почти грубой ошибке, но всё, что он сказал, было: «Сними ботинок».
Позади меня по толпе пробежала волна шёпота и нервных смешков.
— Мой ботинок? — глупо переспросил я.
— Да, — сказал он. — Правый.
Я использовал левую ногу, чтобы снять свой изношенный правый ботинок. Ксавье сунул руку в карман бархатного пиджака и вытащил…
Туфлю.
Она мало походила на кружевное изящное совершенство, которое я надевал на бал. Милтон много пускал на неё слюни за последние несколько дней, и Ксавье явно пришлось смять её, чтобы всунуть в карман.
Он протянул её мне.
— Надень это.
Это была какая-то шутка?
— Она не подойдёт.
— Думаю, подойдёт.
— Я говорю тебе, не подойдёт. У меня слишком большая нога.
Он наклонился вперёд, чтобы прошептать мне на ухо.
— Ты не единственный, кто оставляет подарки для ведьмы.
Конечно. Ведьма.
Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Слухи оказались правдой — он возвращался. Но не для того, чтобы заполучить Пенелопу.
— Что ты ей дал?
Он ухмыльнулся.
— Целую коробку мышей, — я не мог понять, серьёзно он говорит или нет. Он опустился передо мной на колени и придержал туфлю, чтобы я надел её.
Я всё ещё не знал точно, что происходит. Всё это казалось безумием. Но он был принцем. Более того, он был человеком, которого я любил, и он стоял на коленях передо мной, перед своими родителями, перед залом, полным людей, ожидая, когда я поверю ему.
Я просунул пальцы ног внутрь. Наверняка это будет всё, на что я способен. Подушечки пальцев не должны пройти мимо ремешков.
Но это произошло.
Каким-то образом моя нога скользнула внутрь. Дело было не в том, что туфля подошла мне по размеру. Совершенно неожиданно моя нога подошла к туфле. Когда Ксавье встал, выжидающе глядя на меня, я понял, почему он возвращался, чтобы увидеть ведьму.
Там, на глазах у всех, среди испуганных вздохов и разинутых ртов, магия взяла верх. Её покалывающее тепло распространилось от моей ступни, по лодыжкам, вверх по бёдрам. Я снова почувствовал изменения, когда они произошли — бёдра расширились, плечи сузились, волосы выросли, лицо изменилось. Только что на мне была изодранная одежда, поношенный ботинок на одной ноге и нелепо богато украшенная туфелька, которая, по всем правилам, была слишком мала, на другой, а в следующий момент я оказался в женском платье. Оно было длинным и белым, туго обтягивающим грудную клетку и грудь, вздымающимся вокруг бёдер, тяжёлыми волнами обвивалось вокруг ног. На ногах у меня всё ещё были один ботинок и одна женская туфля, но они были скрыты пышной юбкой, и магия каким-то образом удерживала меня от того, чтобы неизящно ковылять на неровных каблуках.
Толпа, казалось, ахнула в один голос, а затем наступила полная тишина.
Я встретился взглядом с улыбающимися глазами Ксавье.
— Вот девушка, которую я искал, — сказал он.
Он протянул мне руку.
Я собирался взять её, и всё же сначала хотел знать, что влечёт за собой эта новая магия. Должен ли я буду оставаться таким? Я никогда не хотел быть женщиной.
Должно быть, он заметил нерешительность на моём лице, потому что улыбнулся.
— Доверься мне.
Снаружи зазвонили часы.
— У тебя почти нет времени, — сказал король.
Я взял Ксавье за руку
Его улыбка стала шире, и он повернулся к судье.
— Мы готовы. — часы снова пробили, и он добавил: — Сделай это быстро.
Потрясённое выражение лица чиновника, возможно, заставило бы меня рассмеяться, если бы я так не беспокоился о собственном учащённом из-за нервов дыхании. Единственное, что заставляло меня держаться, был Ксавье — сила его руки, сжимающей мою. Чистая радость сияла в его глазах, когда он смотрел на меня. Уверенность в том, что это было то, чего он хотел.