Где-то поблизости заплакал ребенок, и к своему удивлению, Чарлз почувствовал к нему глубокую жалость. Подобно тому, как человек потягивается после сидячей работы, чувствуя боль, о которой раньше не подозревал, так и Чарлз почувствовал, что у него остались еще какие-то эмоции, которые никогда раньше, на территории Синдика, не проявлялись.
«Бедный малыш, — подумал он, — ему суждено вырасти в этой проклятой дыре. Не знаю, что для тебя смогут сделать эти рабовладельцы, но не вижу, как здесь можно вырасти человеком. Не знаю, что с тобой сделает боязнь любви — обманщика? Или бесчувственное животное, которое может выбирать только между жестокостью и отвратительными драками с заведомо слабыми незнакомцами? У нас есть хорошие пистолеты, чтобы поиграть с ними, а они — хорошие игрушки, но я не знаю, каким чудовищем ты станешь, если тебе дадут в руки оружие и жестокость именно они».
«Райнер был прав, — подумал он с горечью. — Мы должны уже что-нибудь делать с этой шайкой».
В аллее, мимо которой он проходил, боролись какие-то мужчина и женщина. Старая привычка почти уже было заставило его пройти мимо, но возня в аллее была непохожа на игривое срывание одежд, как это иногда бывало в Синдике по праздникам, там разворачивалась молчаливая, упорная схватка…
На мужчине был свитер, как на Охранниках. Как ни в чем не бывало, Чарлз вошел в аллею и оттащил его от женщины; скорее, он громко рыкнул на него, и тот от удивления отпустил свою жертву и повернулся к Чарлзу лицом.
— Ударь его! — сказал Орсино женщине, не глядя вокруг. Краешком глаза он увидел, что та все еще стоит рядом.
Мужчина положил руку на ножны своего кортика.
— Пошел ты… Быстро! Не вздумай перечить Охране!
Чарлз почувствовал, как у него задрожали коленки, что было совсем не плохо. По своему опыту спортсмена он знал, что это означало готовность к решительным действиям, готовность к взрыву.
— Убери нож! — сказал он, — иначе следующей штукой, с которой тебе придется познакомиться, будет нож в твоем горле.
Лицо охранника стало мертвенно спокойным. Он вытащил кортик и нанес быстрый удар сверху вниз. Лезвие было направлено в живот Чарлзу, и если бы он сделал шаг вперед, то охранник схватил бы его и нанес удар в спину.
Когда нож промелькнул рядом с животом Чарлза, он перехватил своей левой рукой толстое запястье нападавшего и резко дернул. Орсино почувствовал точность своего приема, отразив удар. Охранник попытался нанести сильный удар ему в пах, но промахнулся. Так как противник стоял на одной ноге, и его рука с ножом была захвачена, Чарлз дернул за нее еще раз, выведя того из равновесия — охранник споткнулся и упал. На мгновение Чарлз подумал, что своим весом охраннику удастся вырвать свое запястье из захвата. Но этот момент прошел, и Орсино наступил правой ногой на локтевой сустав охранника, помогая правой рукой своей левой выкрутить нож. Нападавший вскрикнул и выронил свое оружие. Все это заняло от силы пять секунд.
Чарлз проговорил с одышкой:
— Я не хочу ломать тебе руку и разбивать голову, или что-нибудь еще в этом роде. Я только хочу, чтоб ты исчез и оставил эту женщину в покое.
Он сознавал, что она еще где-то здесь, боязливо прячется в тени. Орсино сердито подумал:
— Могла бы по крайней мере подобрать его нож…
Охранник хрипло произнес:
— Ты ударил меня ногой, и я молю бога, чтобы я тебя нашел и нарезал на мелкие кусочки, даже если мне понадобится вся моя жизнь на мои поиски.
«Ладно, — подумал Чарлз, — сейчас он еще может убеждать себя, что мне отомстит. Хорошо».
Он отпустил его руку, выпрямился и снял ногу с локтя охранника, отступив назад. Охранник молча встал, сгибая онемевшую руку и сделал шаг, чтобы поднять свой нож, не спуская глаз с Чарлза. Он плюнул в пыль у ног Орсино:
— Желтая сволочь. Если бы эта проклятая шлюха того стоила, я бы вырезал у тебя сердце.
Он вышел из аллеи. Чарлз проводил его взглядом, пока тот не завернул за угол.
Затем он повернулся, озадаченный тем, что эта женщина до сих пор не произнесла ни слова.
Та оказалась Ли Фалькаро.
— Ли! — вырвалось у него. Орсино будто пригвоздили к месту. — Что ты здесь делаешь?
Это было то же лицо, черточка за черточкой, и меж бровей появилась та же двойная морщинка, которую он уже видел раньше.
Но она его не узнала.
— Вы меня знаете? — спросила она. — Вот почему вы оттащили от меня эту обезьяну! Я должна вас поблагодарить. Но я вас совсем не знаю. Здесь я знаю не очень-то многих. Вы знаете, я болела…
Сейчас стало заметно заметно различие. Голос был немного грубее. И Чарлз мог спорить на что угодно, что от Ли Фалькаро невозможно было услышать это слегка самодовольное, слегка собственническое, слегка незаинтересованное «вы знаете, я болела…»
— Но что ты здесь делаешь? Черт подери, ты меня не узнаешь? Ведь я Чарлз Орсино!
Он понял, что только что совершил ужасную ошибку.
— Орсино, — проговорила она. И добавила: — Орсино! Из Синдика! — В ее глазах зажегся огонек.
Женщина развернулась и помчалась по аллее. Он почти минуту глупо стоял, и только потом побежал за ней. Чарлз добежал до конца аллеи, но она исчезла. В Нью-Портсмуте можно за минуту добежать куда угодно.
Напротив дома слонялся какой-то небольшого роста матрос со скрещенными перьями на фуражке. Он подмигнул Чарлзу:
— Не бегай за ней, морячок, — сказал он. — Она — собственность морской контрразведки. Знаешь, кто она?
Писарь с удовольствием выложил секреты этому морячку.
— Ли Беннет. Доставлена сюда несколько месяцев назад. Это самая важная штучка, когда-либо захваченная морской контрразведкой. Небольшая шишка из Синдика — но знает все фамилии, кто чем занимается, кто задумывает, а кто — исполняет. Ужасно! Прямо там! Синдик она ненавидит. Эта шайка мафиози сделала ей много плохого.
— Спасибо, — проговорил Орсино и побрел по улице.
Все это его не удивило. Ему следовало ожидать чего-либо подобного.
Noblesse oblige — положение обязывает.
Гордость рода Фалькаро. Она не послала бы никого другого на смерть, если бы могла сама отправиться туда.
Только почему-то переключатель, который должен был превратить невротичную, искусственную Ли Беннет обратно в Ли Фалькаро, не сработал.
Он бесцельно брел по улице, не зная, прошли минуты или часы, пока его не схватили и не арестовали как шпиона.
Глава 10
Заняло это буквально несколько минут. Он направлялся обратно к берегу, боясь бежать, со слабой надеждой на кражу какой-нибудь лодки или на защиту командора Гриннела. Но еще до подхода к салунам и притонам его задержал небольшой взвод из восьми высокорослых парней.
— Погодите-ка, мистер, — сказал сержант.
Он остановился, и тот внимательно вгляделся в него.
— Вы — Орсино?
— Нет, — без всякой надежды ответил Чарлз. — Та сумасшедшая начала на меня орать, что я Орсино, но я никакой не Орсино, меня зовут Вайман. Что случилось, сержант?
Остальные встали сзади и спереди.
Пройдем в морскую контрразведку, — проговорил сержант. Сам пойдешь, или тебя нести?
— Сукин сын! — бросил кто-то. Внезапно их окружило около дюжины Охранников в свитерах. Их главарем был как раз тот мужик, которого Орсино побил в честном бою. Он вкрадчиво сказал сержанту:
— Нам он нужен, кожанка. Прикажи своему взводу убраться.
Сержант побледнел.
Его требуют для допроса в контрразведку. Это шпион Синдика. У вас есть ордер?
Раздался пьяный смех.
— Тоже мне флотский офицер! — буркнул Охранник. — Ордер ему подавай! — Он сунул кулак под нос сержанту. — Для того, что мы собираемся с ним сделать, нам ордер не нужен, кожанка. Прикажи своему взводу убираться. Вам, морячкам, следовало бы уже знать, что с Охраной лучше не спорить!
Тут показался молоденький офицер.