В это время были отправлены через границу на территорию России следующие лица: атаман Хведощеня (псевдоним «Креститель») и Ясинский — в Слуцкий уезд, атаман Монич и Голодок Прохор — в Борисовский уезд, атаман Гаврилов — в Бобруйский уезд. С Хведощеней и Ясинским направлялись два солдата, с Гавриловым один солдат. Всего было отправлено 8 человек. Отправлены они были через 2-й отдел 2-й армии (г. Лида).
«Ежедневно из лагерей, в которых интернирована армия генерала Балаховича, маленькими партиями до 5—10 человек отправляются группы в Лунинец и Несвиж, где их размещают по окрестным деревням.
Борис Савинков не хочет войны с генералом Балаховичем и для этого прислал к нему своего представителя. Савинков имеет деньги, а не имеет людей; Балахович имеет людей, но не имеет денег. Обещано материальное содействие и признание независимости Белоруссии, но за это Балахович обязан помогать Савинкову по делу освобождения России от большевиков. Ответа Балахович пока не дал. Результат переговоров будет известен через некоторое время.
Председатель белорусской войсковой комиссии майор Якубецкий входит в соглашение с председателем Белорусского политического комитета полковником Адамовичем. Белорусский батальон, который находится в Лодзи, при войсковой комиссии, будет мало-помалу переведен в распоряжение Дергача.
В «Начальном Довудстве» поручик Воевудский работает при организации Балаховича.
Контрразведывательные посты: 1)Лунинец, 15 человек, начальник — атаман Дергач, он же Адамович. Подчиняется 2-му отделу 2-й армии — капитану Мееру. 2) Несвиж. Кроме штаба имеется контрразведывательный пункт. Начальником его является Грач. Имеется 10 человек. 3) Ганцевичи — 10 человек. 4) Гриневичи — 5 человек. Все они подчинены Дергачу. В Гриневичах связь с атаманом.
Хведощеня имеет связь через курьеров и через пост с русской стороны в Микашевичах, на хуторе Базыля через его жителей.
Связь с атаманом Моничем имеется в Докшицах Борисовского уезда — дом священника»[32].
Для того чтобы чем-то занять свои войска, 16 мая 1921 г. Савинков обращается к адъютанту Пилсудского полковнику графу Довойно-Сологубу с просьбой разрешить несение пограничной службы в составе польских войск частям регулярной кавалерии белогвардейских войск.
«Вы изволили известить меня в субботу 14-го сего мая, что предложение о разрешении казачьим частям нести пограничную службу в составе польских войск, а также предложение о разрешении вольных работ для остальных интернированных бывших русских армий не встречают препятствий со стороны подлежащих польских властей. Позвольте поблагодарить Вас за содействие, оказанное Вами в решении этих трудных и сложных вопросов, и просить Вас не отказать возбудить ходатайство о разрешении несения пограничной службы в составе польских войск кроме казачьих частей еще и частям регулярной кавалерии (гусарскому бывшей армии генерала Булак-Балаховича полку и конному бывшей 3-ьей русской армии)»[33].
18 мая 1921 г. с такой же просьбой он обращается к вице-министру иностранных дел Польши Домбровскому по вопросу о предполагаемом принятии интернированных казаков на польскую службу.
«В настоящее время на территории Польши интернировано около 3500 донских, кубанских, уральских, оренбургских казаков, расположенных в лагерях под Островом Ломжинским и в Рожанах.
Из них сформирована дивизия 2-х-бригадного состава с дивизионной артиллерией 2-х-батарейного состава и отдельный сводный дивизион (Кубанско-Астраханский). В эту группу должны быть влиты на общих основаниях казаки есаула Яковлева, около 900 человек. Они пойдут на пополнение частей, и численный состав дивизии дойдет до 4500 шашек»[34].
Савинков представил следующие свои соображения:
«Переход на польскую службу для казаков несомненно желателен, но при соблюдении следующих условий:
1) В случае войны между Польшей и соседними государствами казачьи части не могут быть принуждены воевать, кроме как с Германией и большевиками.