К чести руководства ВЧК оно признало, что без новых форм и методов работы чекистским органам будет очень трудно выполнять возложенные на них функции. Поэтому ВЧК издала ряд приказов и инструкций, в которых главным направлением деятельности чекистов стала работа с агентурой. 17 июля 1921 г. заместитель ВЧК И.С. Уншлихт подписал приказ № 216, которым объявлялась инструкция по ведению агентурной и осведомительной служб, военной цензуре, по разработке дел и другим вопросам. Впервые в практической, работе органов ВЧК появился такой объемный документ, который подробно и квалифицированно осветил формы и методы чекистской работы в новых условиях. Его многие положения впоследствии использовались в издаваемых ОГПУ — НКВД — НКГБ — МГБ приказах и инструкциях по работе с агентурой[82]. Затем был издан ряд циркулярных писем и приказов ВЧК — ОГПУ об оперативных задачах органов безопасности в связи с переходом к новой экономической политике[83].
Агентурный метод проникновения в различные слои общества, партии и группы, деятельность которых необходимо было выявить, становится основным в работе чекистских органов.
Начался период борьбы умов и интеллекта, поэтому вербовке в агенты подлежали представители интеллигенции, спецы, офицеры, члены политических партий, шпионских и иных организаций. Вербуемый высокообразованный агент подлежал систематическому контролю со стороны оперативных сотрудников, повседневной с ним работе. ВЧК предупреждала чекистов: «Необходимо помнить, что «волк всегда в лес глядит», поэтому слабость надзора, предоставление агента самому себе, без должного внимания с нашей стороны к нему и его работе, может навлечь зачастую психологический перелом в сотруднике, дающий в результате полное предательство нашей работе»[84].
Приступив к созданию собственной методики борьбы с противником, в КРО ГПУ понимали, что без новых форм и методов работы не обойтись. Чекисты остановились на таком методе, как легендиро-вание, то есть создание подставных групп мнимых контрреволюционных сил в Советской России и связь их с действительно активными белоэмигрантскими центрами за рубежом с целью вовлечения их деятельности в заранее подготовленном КРО направлении. Этот метод полностью оправдал себя и был использован КРО в ряде крупных агентурных разработок. Кто из сотрудников КРО ГПУ является автором этого метода, установить, к сожалению, в данное время не представляется возможным.
А вот первым из белоэмигрантских лидеров, кто попался в расставленные КРО сети, известен — это Б.В. Савинков.
В связи с его активизацией по созданию «единого центра антибольшевистской борьбы» в КРО ГПУ возникла идея легендировать в центре России широко разветвленную антисоветскую организацию под названием «Либерально-демократическая организация», которая, признавая необходимость активной борьбы с большевиками, «к политическому и индивидуальному террору, а тем более террору экономическому относится отрицательно, считая террор не достигающим конечной цели»[85].
Об антисоветской деятельности «Л.Д.» решено было оповестить Савинкова, который, по мнению чекистов наверняка заинтересуется этой мощной организацией и попытается взять ее под свое руководство, Зная авантюрный, характер Савинкова, чекисты увидели в этом возможность заманить его в Советскую Россию, арестовать и тем самым устранить своего основного противника.
Новые формы и методы агентурно-оперативной работы были по плечу высокообразованным чекистам. Пришло их время, когда результаты в работе достигались не бранным словом и угрозами расстрела, не кулаком и револьвером, а умелым руководством агентуры, добывавшей неопровержимые доказательства преступной деятельности как отдельных лиц, так и целых группировок. Пришло время оперативников-крокистов (так в 1920-е годы называли сотрудников КРО ГПУ — ОГПУ), целиком отдававшимся своей сложной, временами грязной, покрытой слезами и кровью работе. Это был их «конек», где они всегда наступали и дерзали, не боясь брать на себя любую ответственность за ту или иную комбинацию.
В каждом арестованном собранные в КРО ГПУ из разных регионов Советской России молодые интеллектуалы видели прежде всего человека, поэтому их интересовали не только акты преступной деятельности допрашиваемого, но и его мысли, взгляды и чувства. Допросы у них всегда проходили без грубых окриков и запугивания, в строгом и неукоснительном соблюдении законности того времени. Они часами могли разговаривать с подследственным о музыке, поэзии, разбирать философские концепции, пытались найти у допрашиваемого малейшие признаки колебаний, остатки идейности и совести и с позиций горячих сторонников своего строя старались добиться морального разоружения, а потом и признания в совершенном преступлении.