Грубый рокот Роуэна заставил меня сосредоточиться.
— Грейсон Макгрегор. Наши собственные гребаные родственники предали нас, — он сделал паузу, явно занятый чем-то. — Отправил. Какого черта ты рискуешь звонить мне из-за этого дерьма?
Звон означал, что фотография дошла, но я не рискнул включить громкую связь, чтобы посмотреть на нее. Мне пришлось бы подождать, пока мы не повесим трубку, что должно было произойти как можно скорее, если мы хотели продолжать притворяться, что ненавидим друг друга.
— Скажу, когда узнаю больше, но, возможно, я столкнулся с этим мудаком.
Мой кровный брат практически зарычал на другом конце провода.
— Всади ему гребаную пулю в лоб ради меня. Он не только стал копом, но и испортил мою непобедимую репутацию.
— Какая репутация, Роуэн? Я побеждал тебя каждый раз, когда мы дрались, — напомнил я ему. Тепло разлилось по моим венам, когда я представил его лицо и то, как он махает рукой, чтоб я отпустил.
Словно по сигналу, он ответил.
— Не считается. Ты же знаешь это. А теперь будь осторожен и, блять, больше мне не звони, придурок. Если окружной прокурор поймает нас, то все будет напрасно.
Я вздохнул, уронив голову на руки, внезапно почувствовав усталость.
— Пришло время, Роуэн. Мы должны начать действовать прямо сейчас, — ответил я, страх и возбуждение бурлили у меня внутри. — Скоро увидимся, брат.
Тишина.
И наконец:
— Не могу дождаться. Смогу ли я познакомиться с твоей женой? Вы подняли настоящий переполох, когда отклонили предложение Доминика о его дочери, — в этом заявлении был миллион невысказанных слов. Но я услышал скрытое раздражение.
«Какого черта ты не женился на его дочери? Таков был план».
Это был перевод заявления моего старшего брата. Я поймал себя на том, что улыбаюсь при мысли о Скар.
— Ты познакомишься с моей женой. Но держи свой член в штанах, когда встретишься с ней.
Он усмехнулся, напряжение исчезло из его голоса.
— Срань господня. Ты взял женщину в заложницы, и влюбился, — моя спина напряглась от этого комментария. — Зная вас троих, у нее в руках полно членов. И языков, если мои предположения верны, — заявил он без осуждения в голосе.
Он знал, что при случае мы втроем будем делить женщин. Идея о том, что существует женщина, с которой мы все могли бы поддерживать отношения, была отложена на долгие годы, но Скар изменила это. Каким-то образом она пробралась внутрь.
— Ладно, мне нужно идти, пока нас не поймали. Я буду готов, когда понадоблюсь тебе, брат, — ответил он, прежде чем линия оборвалась.
Я открыл сообщение с фотографией. На меня смотрел Ганнер — без усов, — стоявший рядом со мной и державший в руках свою серебряную медаль.
— Федеральная сволочь, — прошептал я. Я бы поставил все свои деньги на то, что Грейсон Макгрегор не начал все с чистого листа. Оттолкнувшись от табурета, я направился обратно в гостиную, полный решимости разоблачить ублюдка, но застыл, увидев, как Скар вытирает слезу со своей щеки. Перед глазами все было красное. Кто, черт возьми, ее расстроил?
Мои ноги сами понесли меня через комнату, прежде чем я успел подумать о последствиях того, если утешу ее. Этот шаг навел бы Райан и Ганнера на мысль о наших отношениях. В последнюю секунду я заставил себя удержаться от того, чтобы не обнять ее и не прижать к своей груди. Как только этот засранец уйдет, я обниму ее.
Глава 37
СКАР
НУ… ЧЕРТ
Сильные руки сжали меня в тисках в ту секунду, когда Райан и Ганнер ушли. Твердая грудь Калеба согрела мое лицо, когда он прижал меня. Кедр и мыло вторглись в мои чувства. Его запах успокаивал меня так, что я не хотела вдаваться в подробности. Его пальцы приподняли мой подбородок, мы смотрели друг другу в глаза.
— Что он сказал такого? — спросил он.
Мои брови нахмурились в замешательстве от угрозы в его тоне. Почему он так расстроен? Я отстранилась, создавая пространство между нашими телами.
— Ты разозлился, что я плакала? Прости, что я не всегда бесчувственная сука, — горячо сказала я, разозленная тем, что он уловил момент моей слабости. Очевидно, плачущая Райан пробудила мои собственные чувства.
Уголки его пухлых губ опустились, брови повторили это движение. От моей вспышки смущения щеки вспыхнули, потому что замешательство на его лице ясно давало понять, что он расстроен не из-за этого.