Но я оставалась расслабленной, благодарная за то, что заставила ребят пойти проверить Нико на складе. Кенджи все время ныл, не желая оставлять меня, но Калеб сказал ему, что я могу справиться с этим дерьмом сама.
На этот раз щелчок двери прозвучал как удар молотка по приговору Доминика.
— Какого хрена тебе нужно, Скарлетта? — спросил он, делая еще одну затяжку сигарой, и дым повис в воздухе между нами. — Разве ты не должна быть со своим мужем и другими мужиками? — спросил он. Его снисходительный тон действовал мне на нервы, напоминая обо всех лекциях, которые он читал мне на протяжении моей жизни. Каждое мгновение было возможностью заставить меня почувствовать себя ничтожеством.
— В данный момент они заняты, — заявила я, придвигаясь ближе, кровь бурлила в моих венах. Этот момент стал кульминацией всего, над чем я работала всю свою жизнь. Каждая клеточка моего тела кричала, чтобы я нажала на спусковой крючок. Что он не заслуживал сделать еще один вдох.
Он что-то проворчал в ответ.
— Какого хрена ты приходишь ко мне сейчас, девочка? Ты ясно дала понять, кому ты верна, когда украла жениха моей дочери, — усмехнулся он, слюна слетела с его губ.
— Я, блять, в этом не замешана. Я даже не хотела идти на ту вечеринку, помнишь? — звучать убедительно было нетрудно, поскольку все, что я говорила, было правдой. Я осторожно щелкнула замком на ручке, прежде чем пройти дальше в комнату и плюхнуться в кресло перед ним. — У меня не было возможности прийти раньше. Они держали меня взаперти в квартире, — сказала я, наблюдая, как он заерзал на своем месте.
Его рука медленно потянулась к глоку, который, как я знала, он прятал в расщелине кресла. К счастью, я не полностью расслабилась, и мое положение позволило бы мне легко запрыгнуть за стол, когда он вытащит оружие.
Потому что этот ублюдок определенно сделал бы это.
— Ты всегда была глупой девчонкой, — усмехнулся он. — Ты не выглядела запертой, когда взгромоздила свою задницу на мотоцикл и стреляла в моих людей.
Я уловила движение черного ствола, когда бросился в сторону, юркнув за стол, когда раздался выстрел и попал справа от того места, где я сидела.
— Твой выстрел такой же дерьмовый, как и ты сам, Доминик, — крикнула я, высовывая голову и делая свой собственный выстрел. Кровь и мясо взорвались в том месте, где пуля попала ему в плечо.
Его сдавленный вопль был музыкой для моих гребаных ушей. Зверь, скрывающийся под моей кожей, победно взревел, увидев кровопролитие нашего врага.
— Ты дерьмово стреляешь левой рукой? — усмехнулась я, катаясь по полу, когда в воздухе посыпалась деревянная шрапнель в том месте, где его пуля попала в стол. Мой маниакальный смех эхом разнесся по комнате, смешавшись с еще одним криком боли, когда я выстрелила Доминику в другое плечо.
— Гребаная сука, — заорал он.
Я воспользовалась его минутным замешательством, чтобы броситься на него, выбив у него пистолет, когда врезалась в него. Приклад моего пистолета ударил его в висок, и из раны на голове потекла кровь.
— Я убью тебя, Доминик, — кипела я. — И это будет долго и болезненно в качестве платы за все дерьмо, через которое ты заставил меня пройти.
Лед застыл у меня в жилах, когда он рассмеялся. Его тело обмякло подо мной, но его смех звучал так, как будто это он победил.
— Что важнее, Скарлетта? Твоя месть или те люди? — спросил он, и в его глазах появилось безумное выражение. — Потому что у тебя не может быть и того, и другого. Держу пари, ты выберешь месть. Я, блять, убил в тебе любовь. Ты такая эгоистка. Твоя голова слишком затуманена, чтобы заботиться о других, — он нес какую-то чушь, но эти слова заставили мое сердце учащенно забиться.
— Это мой гребаный город. Думаешь, я не знаю, что в нем происходит? — крикнул он. — Я знаю все, а ты такая же жалкая, как и твоя мать-шлюха. Если хочешь раздвинуть ноги, я, по крайней мере, получу за это немного денег. Так что спасибо, что привела свою киску к моему порогу. Я собирался послать Энзо за тобой после того, как он закопает тела ваших людей под обломками.
Мои руки двигались сами по себе, инстинкт и мастерство взяли верх, подавляя панику, угрожавшую захлестнуть меня.
— Пошел ты, Доминик, — я прижала дуло пистолета к нежной плоти у него под подбородком. — О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Эти мальчики вот-вот появятся в новостях. Трое мужчин погибли при пожаре на складе, — сказал он хриплым от злорадства голосом. Злая усмешка появилась на его пепельном лице. — Ты знала, что твоя мама стонала от удовольствия, когда я трахнул ее перед продажей? Она не хотела тебя. Я спросил, не хочет ли она оставить тебя, и она сказала «нет».