По тому, как принял Подгорный Кузьмина, Василий понял, что все Ванюши и Васи закончились. Дисциплина, ответственность, операции, разбор действий и — тренировка. Проведя Василия по помещениям, познакомив с отдыхающими после занятий бойцами отряда. Подгорный завел его к себе в небольшой кабинет, показал на стул, а сам сел за свои чистейший письменный стол.
— Ты меня о чем-то спрашивал? Я имею в виду телефонный разговор.
— Я уже понял, — сказал Кузьмин.
— Ну правильно, при чем здесь телефон... Я рад, что ты у нас вне всяких подозрений. Но на всякий случай вот, — он выдвинул ящик стола, достал пачку фотографий, где были запечатлены люди, дачка в разных ракурсах на фоне моря. — Прогляди, тут ты отдыхал целую неделю. Под Новороссийском, у моих хороших знакомых, которые и тебя отлично знают. Вот их имена и фотографии. Стопроцентное алиби. А вернулся сегодня, надо же тебе перед нашей бухгалтерией отчитаться. Еще какие вопросы?
— Сорокина-то за что?
Сидел бы себе, не вылезал... Кто его просил высовываться? Милиция насчитала двадцать семь пулевых отверстий, и все в задней правой двери. Шофер не пострадал, даже не ушибся. Вывалился на асфальт и пролежал, пока все не кончилось. А Сорокин твой вылез и попер. Ну его и задели. Не смертельно. Меня тут другое не устраивает, Василий Петрович: что это за садизм такой — двадцать семь дырок! Совсем, что ли, стрелять разучились? Куда это годится? Я тебя прошу, завтра на разборе надо поговорить на эту тему. Мы же, в конце концов, не мафиози какие-нибудь, чтоб устраивать подобные разборки! А если бы люди пострадали? Никуда не годится. А что у тебя с Натальей?
Кузьмин слегка опешил, хотя помнил, что говорил о ней Подгорному. Неужели они и там уже побывали?
— Родила мне сына. В честь деда назвали. Сейчас дома сидит, не работает. Арсеньич ее маленько опекает. Вот услыхала сегодня про Сучкова по радио, к Никольскому примчалась в истерике, не знала, что меня там нет. Он позвонил, поговорили, так понял, что и он ничего про Сучкова не знал.
— У нее там, кроме дома, есть что-нибудь такое, что ее держит?
— Работа у Никольского.
— С этим тоже ей надо немедленно кончать.
— Так она и не работает сейчас. С дитем сидит дома.
— Вот и хорошо. Мы тебе тут, неподалеку, хорошую квартирку дадим, есть пока двухкомнатная, но улучшенной планировки. И невысоко, чтоб ей с коляской не таскаться. Забирай ее да и переезжай. Хоть завтра. Я знаю, она повар отличный. Вот и будет у нас работать, ребят кормить, нас с тобой. — Иван приподнялся и хлопнул Кузьмина по плечу. — И ты сегодня забери что тебе нужно и оставь квартиру. Больше там не появляйся.
— Иван...
— На людях у нас все по имени-отчеству, без чинов и званий. Там я для тебя Иван Федорович, здесь — Ваня.
— Усек. Я не совсем, извини, понял, ну не врубился еще, поэтому, если можешь, объясни: срочность с Натальей вызвана... Ну те же обстоятельства?
Пока это тебя пусть не трогает, Вася. Мне для этого Арсеньич нужен. Вот ты обещал Наталье приехать, когда там, сегодня, завтра? — И, увидев остановившиеся глаза Кузьмина, совсем по-дружески добавил: — Ты только не обижайся и не бери в голову ничего лишнего. Ты не мальчик, сам должен понимать, о чем у нас с тобой шел разговор. Поэтому ребята там, у тебя, малость прошлись, поработали... — Он вдруг засмеялся. — Но ты честно отдыхал. Я за последний год столько не выпил! Молодец. Правильно, нервам тоже отдых нужен. Ну это я так, для разрядки... Так вот, бери машину, поезжай к Наталье, посмотри, чего забрать надо, но лишнего не бери. Пусть стоит дом, когда-нибудь вашей дачей станет. Мы его поставим на охрану, и пусть дожидается. А Арсеньичу скажи, что он мне очень, просто позарез нужен и встречу я его там же, где и тебя, у Феликса.
— Вань, ну мы уж вроде теперь вместе, чего темнить, скажи, что у тебя там за интерес такой?
— Докладывают мне, видишь ли, что там авторитеты пригрелись и свой суд чинят.
— Вон как. Значит, у тебя есть среди них свой?
— Ну а как же ты думаешь, эх, Вася! — Иван шлепнул его по локтю.
— Кто же, если не секрет?
— Какие ж от тебя сейчас секреты? Тот самый, который тебя вычислил. Когда вы за девкой рыпнулись, помнишь?