На полупрозрачной панели вдоль стены шла трансляция новостей «Первой программы ЦТ». Задумавшийся о своем Бес отвлекся, привлеченный красочной анимацией ядерного взрыва. Как оказалось, уличный телевизор рекламировал единственное в Хабаровске выступление ВИА «Рамштайн». Знаменитые немцы представляли видеофеерию с премьерой отреставрированного клипа «Солнце», причем не классики, а оригинального варианта, с бомбардировщиком и характерным «грибом» среди противоатомных небоскребов Нью-Йорка, похожих на страшный сон кубиста.
«Сходить, что ли?»
Мысль была внезапной и мгновенно прошла стадии от категорического удивления до «а почему бы и нет». На экране, тем временем, сменилась картинка, рассказывая об очередном акте сепаратистского терроризма в Китае. Злодеи сумели купить ядерный заряд из чьих-то арсеналов, не то Израиля, не то Родезийского протектората, однако не смогли заставить работать детонатор. В итоге без изысков перемололи начинку и распылили с вертолета над городом.
Впрочем, одноглазому было уже неинтересно. В Китае все время что-нибудь случалось, недаром СССР продолжал держать на юго-восточных границах солидную армейскую группу. Причем по слухам бок о бок с доблестными красноармейцами несли тяжкую службу морпехи США, потому что американские синдикаты имели в регионе твердые интересы, а что хорошо для крупного капитала, то хорошо для всей Америки
Бес прошел по узкой улочке, которую обрамляли высокие дома с вертикальными пристройками, а также внешними панелями по американскому образцу из «непрозрачного зеркала». Углов здесь было столько, что при взгляде снизу вверх начинала кружиться голова, и казалось, что вокруг нереальный, призматический мир. Бес помотал головой, избавляясь от наваждения. Идущая навстречу женщина косо и подозрительно глянула на одноглазого. Тот вернул столь же подозрительный взгляд, случайная встречная Бесу не понравилась.
Ультрамариновые глаза со стеклянным блеском (кстати, в цвет помаде), выбритые полоски в фиолетовой прическе для облегчения доступа к металлическим полоскам контактов, характерные скобки на ушах, кажущиеся бижутерией, а на деле представляющие собой мини-антенны. Все это четко идентифицировало человека с неплохим кламмером. А тяжелая куртка, скрывающая броневые вставки, свидетельствовала, что хром девице поставили отнюдь не для игры на бирже или обольщения клиентуры. Телохранитель «демонстратор», работающий в открытую или член банды. Кламмер, то есть аугментации без необратимого вторжения в физиологию, стараниями японских и европейских трестов за минувший год подешевел настолько, что его могли вживлять своим бойцам даже небольшие коалиции.
Впрочем, разошлись мирно, хотя и косясь.
Телевидение все не желало отпускать Беса из цепких лап. Очередной экран, теперь на пересадочной станции, сообщил о том, что в честь покушения студента Каракозова на русского царя некая революционная группа забросала гранатами бюргеров — разночинцев в мюнхенском отделении «Луисвилльских цыплят». Да и плевать, что Александра подорвали весной, а сейчас ноябрь, прогрессивный террор не ведает отпусков. В Индии парень из невероятно богатого клана газовых королей женится на девушке из знаменитой актерской семьи. Бракосочетание состоится на роскошном корабле посреди Тихого океана в точке Немо. По завершении церемонии в стратосфере будет подорван тактический ядерный заряд, чтобы гости могли насладиться удивительными визуальными эффектами.
— Совсем рехнулись на этом атоме, — пробормотал Бес, разгуливая по платформе в ожидании транспорта. Вспомнились надрывные пророчества Проныры насчет подрывов корпоративных штаб-квартир. А если подумать, то, в самом деле, где лежит предел «агрессивного арбитража»?
Колонны, сделанные то ли из полированного металла, то ли из светоотражающей пластмассы, сияли как зеркальные столпы. В них отражались искаженные образы спешащих людей. Глядя на размытые силуэты Бес внезапно решился. Действие было спонтанным и со всех сторон неразумным. Но все же боец его выполнил, набрав телефонный номер.
Кристина ответила почти сразу, будто держала телефон в руках. Беса передернуло от мысли, что вполне возможно так и было, девушка, скорее всего, ждала звонок от клиента. Одноглазый порадовался, что дентофон изображение не передает.
— Здравствуй.
— А, ты…
Голос звучал удивленно, однако, без неприязни. В былые времена специальная программа уже начала бы анализ речи Кристины, опираясь на базу предыдущих диалогов, подсказывала правильное направление беседы и варианты реплик. Но то в былые, сейчас полуживая электроника в черепе и грудной клетке сталевара могла сообщить лишь, что звонок для адресата был неожиданным, однако общий эмоциональный фон сдержанно-позитивный. То есть ровно то, что Бес и так знал.
— Я тут…
Бес понял, что теряется.
— Понимаешь…
«Черт возьми!»
Он выругался про себя, тоскливо и даже без особой злобы.
«Напрасная затея»
Но благоприобретенное упрямство не позволяло просто сдаться и дать отбой.
— Я тут по городу хожу…
— Варенья хочешь?
— Что?.. — растерялся Бес.
Кристина рассмеялась, очень мягко, добродушно, уютно. Ее смех звенел хрустальными колокольчиками в голове бывшего арбитра, но без неприятного резонанса. Было просто очень приятно ее слушать.
— Мне варенье привезли. Вишневое, без косточек. Хочешь чая с вареньем?
— Хочу, — сказал Бес, чувствуя, как улыбка сама по себе расползается по лицу, от губ к скулам и выше, вплоть до уголков глаз. Глупая, смешная, искренняя.
— Я люблю варенье. Только очень давно его не ел…
Бес запнулся, пытаясь вспомнить, когда он и в самом деле пробовал настоящее варенье, а не углеводный суррогат. Не смог. Слишком давно. Слишком далеко отсюда.
— Приезжай. Только чай купи, у меня кончился. Лучше черный.
— Обязательно.
Глава 6
Бес понятия не имел, где живет Кристина, но как-то по умолчанию предполагал, что в одном из городских центров, среди зданий-свечек, залитых светом прожекторов, с посадочными площадками на крышах, застекленными верандами, а также иными атрибутами скоробогатой успешности. В конце концов, положение, как известно, обязывает, да и заработки позволяли.
Ошибся, причем крепко.
Гейша выбрала местом жительства участок в Северном микрорайоне, больше известном как «пчельник». Название было старым, как и сама территория. Некогда там располагалась целая батарея общежитий и техникумов, а в начале восьмидесятых район был выбран в качестве полигона для обкатки новой концепции жилища советского человека. Кирпичные трех- и пятиэтажки общаг снесли, ландшафт всячески облагородили, озеленили, а после реорганизовали по совместному французско-немецкому (ГДР, разумеется) проекту модульного строительства. Идея была в том, чтобы использовать типовые элементы — «соты» — похожие на кубы и шестигранники, создавая во всех климатических поясах жилые комплексы любых конфигураций, меняя структуру, достраивая или убирая по необходимости и желанию.
Проект более чем удался, несколько десятков «сотовых» домиков показали себя отлично даже в неблагоприятных условиях дальневосточного климата с его удушающим, влажным летом и холодной зимой. Предполагалось, что с восемьдесят восьмого проект начнет триумфальное движение по всему социалистическому миру… и тут началась война, стало не до авангардных проектов. А затем пришла «конвергенция», «мирное соревнование с капиталистическим лагерем», архитектурные концепции выродились до копирования азиатских «муравейников» с поправкой на природную специфику — числом побольше, ценой подешевле. С апофеозом в виде серых башен, где не было даже централизованного водоснабжения и канализации, только противопожарные коммуникации.