— Ответственный день, — сказал Бес, машинально поправляя галстук с серебряной заколкой. — Меняю образ.
— И то верно, — согласился пахан. — Приличным человеком становишься, пора и одеваться соответственно.
С этими словами он пригладил пушистый воротник любимой кожанки.
— Значит так, вот, что надо будет сделать…
Бес, не слушая начальника, положил чемоданчик на верстак, открыл, щелкнув никелированными замочками, под удивленным взглядом Василя достал маленькую «переломку», следующую стадию развития одноразовых керамо-пластмассовых пистолетов. Они продавались в виде компактного прямоугольного брикета, рукоять с впаянным магазином параллельно стволу. Примитивная конструкция, шесть патронов. Удобно хранить, легко перевозить и продавать буквально на вес. Идеальное оружие для грошовых преступников, причем некоторые мастера уличного мехасбора ухитрялись даже переснаряжать «переломки», хотя это и ушатывало конструкцию до неприемлемого уровня надежности.
Гость молча, с глухим щелчком привел пистолет в рабочее положение, разложив его как складной нож.
— Ты это чего? — нахмурился Василь, его рука скользнула к поясу, но Бес уже взял пахана на прицел.
— Изменяю отечественному производителю, — сухо ответил наемник. — Оружие на пол, ногой ко мне.
— Ах ты, падла, — качнул головой Василь, поняв, что не успеет. — По мою душу пришел, паскуда?
— Нет. Я тебя граблю. Пистолет на пол. Ногой ко мне. Руки за голову.
— А вот правы же «нанайцы» оказались, — Пахан горько усмехнулся, выполняя приказ. — Тварь подментованная.
Бес в свою очередь пнул небольшой револьвер еще дальше.
— Я не милиционер, я арбитр. Был. Открывай сейф.
— С мичуринской елки упал? — осведомился директор. — Это гараж, ети твою маму. Да и папу туда же.
— Василь, я не дурак, и я был арбитром, — так же сухо проговорил Бес. — У меня есть глаз, уши и мозги. Здесь у тебя сейф с башмалой для быстрых и неплановых расчетов. Нал и ЭЧК на предъявителя. Открывай сейф. И не глупи, я отрубил всю сигнализацию. Комната сейчас закрыта от всех сторожевых систем. А звукоизоляцию ты сам заказывал. Я могу здесь хоть гранату подорвать, и никто не услышит.
Василь помолчал, глядя на пистолет.
— Время дорого, — поторопил Бес, глядя поверх ствола без мушки с холодной беспощадностью высококвалифицированного профессионала.
— Последствия ты прикинул? — осведомился пахан. — Дурилка тупая. Найдут ведь.
— Да. Сейф!
— Падаль, — сказал в сердцах Василь и пошел к стене, где стоял высокий и красивый стеллаж с инструментами, которые редко пускали в ход. Машина получала качественное и дорогое обслуживание в кооперативной мастерской.
— Не глупи, мой никель уже не так хорош, но бросать в меня молотками не нужно, — предупредил Бес. — Не успеешь.
— Как будто мне есть, что терять, — горько усмехнулся Василь.
— Я верну деньги, — сказал Бес и шагнул в сторону, что в случае пальбы не попасть в сейф, а то мало ли какая там система блокировки.
— А как же, — хмыкнул директор, сдвигая в сторону стеллаж. За ним открылась металлическая плита дверцы капитального хранилища.
— Верну, — упрямо повторил Бес. — Я не вор. Деньги мне нужны для дела. Заработаю, все возмещу.
— Ты не вор, — вздохнул пахан, вводя комбинацию. — Теперь пятнадцать секунд надо ждать.
— Сказал же, не финти! — зло приказал наемник. — Не сработает твоя аварийка, не будет сигнала, никто не придет. Так что теперь открывай правильно. Последнее предупреждение.
Василь постоял несколько мгновений, сгорбленный, тяжело упершись лбом в дверцу сейфа.
— Ты не вор, — повторил он, не оборачиваясь. — Ты крыса, поганая крыса. А я тебя за человека считал…
— Я человек и я верну башмалу, — Бес почувствовал, как едкий гнев захлестывает душу. — Открывай!
— А то что? — снова хмыкнул Василь, повернув голову к стрелку. — Я же отсюда не выйду.
— Вколю ингибитор, заснешь. Мне тебя убивать не надо, я хочу только деньги. Считай, в долг беру.
— Педрилка ты гнилая, — покачал головой директор. — Кому дуговик шьешь? У тебя только один шанс — грохнуть меня здесь и метнуть по следам лисьим хвостом. Иначе башмала в глотке застрянет, не потратишь.
Бес промолчал, сжимая рукояти лафета.
— Ну и что мне терять? — вопросил пахан, демонстрируя неровный оскал золотых зубов. — Что с одного конца, что с другого, все под шконарь. То бишь на кладбище.
Время уходило. Волшебная коробочка, сделанная Гномом, работала исправно, но имела короткий ресурс и была одноразовой. У грабителя оставалось минут двадцать на то, чтобы забрать ценности, а также замести следы, не попасться на выходе и покинуть район, где «Затон» держал весь порядок. Каждое мгновение было на счету.
— Я добро помню, — глухо проговорил Бес. — Я тебя убивать не хочу. Мне нужны деньги. Отдай добром, заснешь, будешь живой. Потом рассчитаемся, когда мое дело выгорит. Если нет, я тебе печень прострелю, все равно протез. Для начала.
— Пиздобол-затейник, — Василь цыкнул зубом. — Глупо я с тобой попался… глупо. Ну что ж… Подавись, скиршатина.
Он снова пробежался пальцами по круглой клавиатуре, открыл массивную дверцу и сделал пару шагов в сторону.
— Еще дальше, — каркнул Бес.
Василь выполнил указание, вразвалочку, как человек, которому некуда спешить. Бес переместился, чувствуя в теле удивительную легкость, словно и не было за плечами нескольких лет, полных мучений с неисправным хромом и постоянной боли. Гнев сменился радостным возбуждением, которое, впрочем, почти мгновенно перегорело в ярость, как только наемник заглянул внутрь, стараясь не выпускать из прицела кооперативного директора.
— А… где?.. — только и выговорил сталевар, скрипя зубами. — Больше! Должно быть больше!
— Облом тебе, тварина, — широко оскалился пахан. — Сегодня день прокурорского заноса, а ты и не знал, верно? Надо было «медведика» выносить вчера или завтра. А сегодня там половинка от заначки.
Ноги задрожали как после тяжелейшей пробежки. Сталевар чувствовал неприкрытый страх, а в голове царил сумбур. Бес предусмотрел все кроме одного, самого главного — в хранилище может не оказаться нужной суммы. А без этого весь план рушился в мгновение ока. Отступать было поздно, то есть нужную сумму следовало добрать менее чем за час и неизвестно где.
— Повернись, — выдавил Бес, чувствуя, как судорога сводит живот, колет желудок. — Ингибитор надо колоть в основание шеи.
— Нахуй пошел, — исчерпывающе сообщил Василь. — Шмаляй в лицо, ссанина.
Бес сжал губы, рукоять-магазин пистолета заскрипел под сжавшимися пальцами. Василь с достоинством выпрямился, одернул куртку, поправил воротник и пригладил короткие волосы. Глубоко вдохнул и шумно выдохнул, будто пробуя на вкус каждый кубический сантиметр воздуха
— Прожил я долго и знатно, — заключил пахан. — Так что умирать неприятно, но хоть не совсем обидно. Стреляй, пидорюга, на том свете сочтемся.
«К черту здоровье» — подумал Бес и сделал глоток.
А бренди хороший. И как-то быстро закончился…
— Повторить, — коротко, со злостью приказал Бес очень кстати вернувшемуся автоматику.
«Тварь ли я дрожащая?» — всплыли в памяти давние строки. С печальным и однозначным ответом — да, тварь. И еще какая.
Вспоминать не хотелось. Не вспоминать не получалось. Бес накатил и заказал сразу третью дозу, отлично понимая, что уже стал объектом внимания ведомственной охраны Министерства путей сообщения. Но удержаться не мог.
«Черт с ним, сердцем, надо выпить. Больше выпить. Не думать, не вспоминать…»
Здравствуй… Бес, — улыбнулась Кицунэ. — Я тебя не ждала. Но хорошо, что ты пришел.