Само собой, персонажи вроде Барского и без того включены в гостевой реестр. Просто по факту наличия именитых предков. Поэтому князь выбирает тех, кто не входит в уважаемые Рода и при этом подаёт определённые надежды. А это уже прямой намёк на грядущее вступление в клан.
В моём советском детстве, если брать последнюю инкарнацию, каникулы были привязаны к сезонам. И да, мы отдыхали регулярно, после окончания четверти. Лето так и вовсе было тремя месяцами рая. Правда, пока мои одноклассники ездили в пионерлагеря и бабушкины деревни, я колесил по стране, выполняя заказы. Помогал всяким-разным личностям побыстрее встретиться с праотцами. Здесь же каникулы бывают двух типов — зимние и летние. Первые начинаются в двадцатых числах декабря и заканчиваются, насколько мне известно, восьмого января. Ираклий объяснил, что даты выбраны не случайно — это привязка к празднованию Нового года, а также к исповедуемым повсеместно культовым торжествам. Это к каким, поинтересовался я. Кучеряшка немного помялся, а потом сказал, что последняя декада декабря — это ментальный пост по заветам Древних, а шестого и седьмого января отмечается Йоль.
Я спросил, что это за хрень такая. Ираклий совсем смутился, но под моим натиском поведал, что Йоль — старинный ритуал, который в былые времена надлежало проводить раз в столетие, и он окутан какими-то мрачными тайнами, известными лишь предстоятелям и знатокам Некротропа. Вроде бы, человеческие жертвы приносили, но это не точно. Сейчас всё попроще, но каждый год.
— Сохранилась традиция, — начал увлечённо рассказывать Ираклий, — сидеть дома, не выходить на улицу и общаться друг с другом без слов.
— Это как? — опешил я.
— Ну… письменно. Пером на восковой табличке. У нас тоже есть такая табличка, дедушка достаёт её раз в год, в канун Йоля.
— Понятно. Ещё что-нибудь?
— Если пришли гости, открывать дверь надо в маске и перчатках, — продолжил Ираклий. — В первый день у нас шествие по кладбищу, а во второй — ночная служба в храме. Темно, всюду свечи, играет флейта. Кажется, что ты в космосе. Надо отстоять несколько часов в Пещере Внутреннего Мира, затем мы спускаемся в Галереи паники и оставляем дары на алтарях Древних. Прикольно.
Моё отношение ко всяким культам вы знаете.
Я не стал спрашивать, верит ли семья Ираклия во всю эту чепуху. Понятно, что верит и соблюдает установления предстоятелей. Зато теперь ясно, почему каникулы вынесены именно на это время. Во время Йоля никто и пальцем не шевельнёт, чтобы выйти в школу на занятия, а тем более — ответить у доски.
Ну, а лето здесь шикарное.
Всё, как у нас.
Расслабляйся, окунай себя в море, загорай на пляже… Да делай, что хочешь, только не иди в гимназию. Там даже практики нет.
Начиная с десятого декабря гимназистов подстерегают зачёты по всем предметам, контрольные бои, нормативы по физической подготовке.
В свободное от уроков время я тренировался с Маро на горных склонах и через день наносил визиты Николаю Филипповичу. Уроки по ментальному экранированию продвигались туго — в прежней жизни я не нуждался в том, чтобы маскировать свои мысли от стороннего прослушивания. Всё, чему учил старик, выходило за рамки привычного и ломало шаблоны. Думать о важном, запуская фоновый бред… Это напоминало шизофрению. Когда я озвучил сравнение, Николай Филиппович рассмеялся и заявил, что оно точнее, чем кажется. А потом заверил, что первый этап — это детские шалости.
— Ты просто учишься самоконтролю, Сергей. Позже мы начнём выстраивать защитные образы и наполнять их силой. Но ты не справишься, если пропустишь базу.
И я старался ничего не пропустить.
В субботу погода выдалась ветреной и неустойчивой, иногда накрапывал дождь, но в целом можно было жить. Мне же следовало отправиться на полигон в компании Райнера, чтобы осваивать дальше пилотирование мехов. К этому моменту я неплохо справлялся с общим управлением, менял режимы бега-ходьбы, умел наносить прямые удары и держать связь с группой. Постепенно нас подводили к вооружению и обвесам. Техники показывали устройство разных приблуд, Райнер гонял по нормам безопасности.
— Сегодня будем навешивать пилу, — сообщил куратор, когда мы приближались к ангару. — Только навешивать. Никаких маханий и запусков движка. Всем ясно?