— Я не знаю, куда мне ее возвращать. — Патель покачал головой. — Давай позвоним ей еще раз.
На этот раз трубку сняли. Патель кивком головы показал Ребекке, что Джудит ответила. Перегнувшись через него, Ребекка нажала на телефоне кнопку громкой связи.
— Да?
Ребекка с Пателем переглянулись. Это был голос Джудит, и все же он чем–то неуловимо от него отличался. Тембр был другим, как и тон, резкий, надменный.
— Мисс Чейз? Джудит Чейз.
— Джудит здесь нет.
— Ее имя, — шепнула Ребекка.
— Простите, мадам, с кем я говорю? Вы подруга мисс Чейз?
— Подруга? Вряд ли, — трубку повесили.
Патель закрыл лицо руками.
— Что же я натворил, Ребекка! В Джудит теперь две отдельные личности, и вторая уже доминирует.
Стивен Хэллет возвратился домой лишь к полуночи. Заседания продолжались весь день. Все уже каким–то образом узнали о решении премьер–министра уйти в отставку. Он не ошибался, полагая, что многие будут против его избрания лидером партии. Особенно яростно против его кандидатуры возражал Хокинс, младший министр:
— Ни в коей мере не желая умалить несомненные достоинства Стивена Хэллета, я все же хотел бы предупредить всех, что старый скандал обязательно всплывет. Для газетчиков это будет настоящим праздником. Не забывайте, что Стивена едва не привлекли к судебной ответственности.
— Но оправдали, — бросил в ответ Стивен.
Он победил в этой схватке. Он одержит победу и при избрании нового лидера партии. Но, о Господи, подумал он, устало снимая с себя одежду, как же тяжко всю жизнь находиться под подозрением из–за чужого преступления. Ложась в постель, он взглянул на часы. Полночь. Слишком поздно звонить Джудит. Он закрыл глаза. Слава Богу, что она такая, какая есть. Слава Богу, что она понимает, почему он не может сейчас позволить ей заняться поисками родных. Он знал, что требует от нее слишком многого, прося о такой жертве. Но он постарается искупить вину, посвятив ей всю свою жизнь, пообещал он себе, начиная засыпать. Огромная кровать на четырех столбиках и с пологом, которая находилась в его семье более трехсот лет, слегка поскрипывала, пока он устраивался поудобнее. Как счастлив он будет, подумал Стивен, разделить с Джудит это ложе, как горд, когда она в качестве его жены станет сопровождать его на официальные приемы. А прекраснее всего будут те часы, которые они проведут вместе в Эдж Бартоне. С этой последней мыслью он и заснул…
В десять минут первого Джудит подняла глаза и взглянула на часы. Суп, стоявший радом с ней на подносе, был совсем холодным, а сама она продрогла до костей. Сосредоточенность — вещь, конечно, хорошая, подумала она, направляясь в спальню, но это уже начинает попахивать сумасшествием. Сбросив халат, она юркнула в постель и с чувством невыразимого блаженства натянула на себя одеяло до подбородка. Этот чертов шрам на руке. Он опять был ярко–красным. С минуту Джудит смотрела на него, и ей показалось, что он бледнеет прямо на глазах. «Похоже, я старею, если начинают проявляться все мои старые шрамы», — подумала она, выключая свет.
Она закрыла глаза, мысли обратились к высказанному сегодня Стивеном желанию пожениться в апреле. Почти через три месяца. «К тому времени я закончу эту чертову книгу и сразу же отправлюсь в магазины», — пообещала она себе. Она поняла, что ее необычайно обрадовало предложение Стивена отпраздновать свадьбу в Эдж Бартоне. В последние недели детские годы, проведенные ею с приемными родителями, как и время, когда она жила в Вашингтоне с Кеннетом, все больше и больше стирались в ее памяти. Казалось, жизнь началась с того момента, когда она встретила Стивена и каждой клеточкой своего существа ощутила, что Англия была ее родным домом. Ей было сорок шесть, Стивену пятьдесят четыре. В его семье все были долгожителями. У нас есть шанс прожить вместе добрых двадцать пять лет, подумала она. Стивен. Такой внешне чопорный, даже суровый. Но это было маской, скрывающей одинокого и даже, как это ни странно, неуверенного в себе человека. Хотя, случай с его тестем многое объясняет…
«Я должна знать свое настоящее имя, Стивен, — мысленно обратилась она к нему. — Я, должно быть, уже близка к разгадке, если только я не нафантазировала все это, находясь под гипнозом. — Если все же правда, что я потеряла свою мать и сестру во время бомбежки, я как–нибудь узнаю конец этой истории. Вероятно, обе они погибли в тот день. Мне бы хотелось положить к их могилам цветы, но я торжественно обещаю тебе, Стивен, что не буду разыскивать никаких дальних родственников, которые могли бы скомпрометировать тебя». И с наполнившей ее душу невыразимым счастьем мыслью, что ей понравится быть леди Хэллет, она заснула.