Она спала так крепко, что не сразу услышала телефонный звонок. Встревоженный голос Стивена заставил ее мгновенно проснуться.
— Джудит, я уже начал беспокоиться. Ты что, так устала?
— Так счастлива, — ответила она. — Я устраиваю себе на пару дней каникулы, чтобы немного проветриться. Затем отредактирую окончательно рукопись и отошлю ее издателю.
— Дорогая, к сожалению, у меня не получится приехать в Лондон до выборов. Ты не слишком разочарована?
Джудит улыбнулась:
— Ты знаешь, я почти рада. У меня сейчас вид, как у драной кошки. Несколько дней дадут мне возможность хотя бы немного привести себя в божеский вид.
Положив трубку, она почти мгновенно заснула. Последней ее мыслью было: «Стивен, я люблю тебя… Полли, это я… Это Сара…»
Маргарет чувствовала, что ее власть над Джудит становится день ото дня все слабее. Она понимала, что, когда Джудит закончит книгу, внимание ее не будет больше сосредоточено на Гражданской войне. Маргарет проделала огромную работу, готовясь к тому моменту, когда она окончательно подчинит себе Джудит. Сейчас она могла говорить, как Джудит, без всяких этих старомодных словечек, которые так забавляли Роба Уоткинса. Она чувствовала себя, как дома, в мире Джудит. И она заметила то, что ускользнуло от внимания Джудит. За ней следили…
Ей еще предстояло так много сделать. Она уже наметила место, куда положить следующую бомбу. Хватит ли у нее сил подчинить себе Джудит снова?
Большую часть следующего дня инспектор провел у салона красоты в «Харродзе». Когда в пять часов Джудит наконец появилась, ее волосы блестели, лицо светилось, ногти превратились в элегантные овалы. Она выглядела отдохнувшей и безмерно счастливой.
Чертова трата времени, подумал Линч, следуя за ней в ресторан, а оттуда, после того как она съела тарелку дымящихся спагетти с сыром и томатами и выпила бокал «Кьянти», прямо к ее дому. «Такая же террористка, как моя бабушка», — проворчал он, занимая свой пост в автомобиле, припаркованном через дорогу от парадной двери ее дома. Его сменщик Сэм Коллинз должен был скоро появиться. Хотя Коллинз был офицером, заслуживающим полного доверия, ему было сказано лишь то, что они получили анонимное письмо, в котором утверждалась причастность, мисс Чейз к взрывам. Несмотря на то что это было, по крайней мере, смешно, им надо было все же ее проверить. Его предупредили также, что это задание было в высшей степени секретным.
Линч заметил, что в одной из комнат, выходящих окнами на улицу, зажегся свет. Судя по описаниям коммандера Слоана, это был ее кабинет, значит, она снова работала. Несколько минут спустя появился Коллинз.
— Похоже, у тебя будет спокойная ночь, — сказал Линч. — Эта дама явно не любит бродить по ночам.
Коллинз кивнул. Кряжистый, с крупными чертами лица, он походил на молотобойца. Однако Линч знал, каким проворным он мог быть в случае необходимости.
Джудит не собиралась работать, но после массажа, маски, маникюра и стрижки она чувствовала себя словно заново родившейся и столь полной сил, что решила заняться страницами, которые отметила для дальнейшего редактирования. После утреннего звонка в Беверли улыбка не сходила с ее лица весь день. Справочная сразу же дала ей номер телефона «Парриш пейджис». Она позвонила туда и поинтересовалась, в какие часы они работают. Затем, как бы между прочим, спросила.
— Полли Парриш все еще владелица?
— О да. Она скоро придет. Ей что–нибудь передать?
— Нет, нет, все в порядке. Спасибо.
Весь день в голове Джудит была только одна мысль: завтра, я увижу ее завтра. А еще через несколько дней состоятся выборы. В последние недели она не позволяла себе думать о том, как они будут жить вместе со Стивеном. Сейчас же ей ужасно хотелось поехать в Эдж Бартон и провести там с ним ничем не нарушаемые дни или даже недели. Ничем не нарушаемые дни и недели, когда Стивен станет премьер–министром?! Джудит невесело усмехнулась. Им еще очень повезет, если у них будут ничем не нарушаемые часы!
Подперев подбородок рукой, она с нежностью оглядела крошечную библиотеку леди Ардсли, превращенную ею в свой кабинет. Старинные фолианты стояли вперемешку с романами эпохи возрождения, викторианские безделушки рядом с прекрасным старинным фарфором, а накрахмаленная белая скатерть покрывала совершенно изумительный резной столик времен Якова I.