…Пьерфенс Блу прибыл в дельфинарий к вечеру и предложил Дольфику погонять розовый шарик. Как только Дольфик озорным образом поддел его любопытным носом, как тут же шарик распался на два полушария и превратился в цепко присосавшиеся к голове дельфина парочку наушников на присосках…
Час за часом ученые работали над биометрией Дольфика. Альфа-ритм, бета-ритм, гама-ритм…. Алгоритм был привычным… Вызвать радость… Получалось… Вызвать сострадание… Получалось… Вызвать агрессию… Не получалось… В глазах Дольфика наблюдалась какая-то странная неземная боль…. Опять серия испытаний… И опять боль… Опять серия испытаний…
И через 24 часа Дольфик впал в транс. В таком трансе киты выбрасываются на берег… И касатки… И дельфины… И снова киты… Во всех океанах планеты… Из бассейна Дольфик мог выброситься только амфитеатр для зрителей. Но его удержала пружинная сетка-рабица. Ученые умы отступили… Представление отменили… У детей, съехавшихся на представление с разных уголков земли в глазах появились крупные недетские слезы…
…Пьерфенс Блу поспешно отбыл в неизвестном направлении… Теперь он исследовал записи телеметрии, датчики были имплантированы и в тело Дольфика… В жировую его подпушку. Похоже, что Дольфик об это знал, но рядом плакали дети… И он решил выздоравливать… Это заметили только на третьи сутки. Случилось это ночью, когда на сонарах кто-то услышал, как Дольфик пытается пропеть знакомое ему по репетициям попурри. Он желал выступать. И утром было сообщено о первом дневном спектакле.
На спектакль пробились самые отчаявшиеся родители. Заплатить за билеты несколько сот баксов было не самым большим подвигом. Заплатить несколько штук баксов – не самым большим отчаянием, заплатить несколько десятков тысяч баксов – не самой большой удачей….
…Пьерфенс Блу внезапно ужаснулся… Он вдруг понял, что он пропустил при исследовании биоритмики розового дельфина Дольфика прежде… Он вдруг точно определил, что Дольфик реагирует на некий странный реликтовый биоритм Зет…. Точно такой же, как и тот, которым было плотно пронизано последнее музыкальное концертное попурри… Ученый поспешно разложил музыкальное попурри на гармоники. И среди них и отыскался тот странный зуммер, который и всполошил научные умы в год возникновения в океане внезапной популяции быстро истребленных розовых дельфинов.
Погибли, увы, дельфины и во всех военных лабораториях… Остались генные пробы…. Он затребовал эти пробы и проиграл им чистейший Зета-ритм, биоритм некой инопланетной памяти… И клетки генного материала внезапно начали деление. Одно продолжалось до тех пор, пока длилась гармоника Зета-ритма. Тогда он потребовал из хранилища бокс с одним из всплывших над океанической бездной инопланетных сонаров и извлек его из звукопоглощающей капсулы. Теперь уже ему потребовались звукопоглощающие наушники. И когда он водрузил их себе на уши, он буквально услышал, как биоматериал прямо на глазах стал превращаться в зародыш розового дельфина…. Когда же он его просто увидел, ему перехватило дыхание…
2.
Бен Румензольд, о котором мало кто не наслышан на всем восточном побережье страны, стоял за спиной у вспотевшего за мгновение Пьерфенса Блу, и бродил по его кундалини совершенно новеньким бластером.
– Но позволь же, Бен, - решительно возразил военный исследователь. – Ведь тебя давеча сожгли, э-ээээ, прямо на электрическом стуле…
– К тому же меня решительно траванули, кастрировали, и решительно четвертовали. Что за странную чушь вы несете, коллега Пьерфенс! Я исследователь… Или повторить вам по складам? Ис-сле-до-ва-тель человеческой и земной на-ту-ры. Впрочем, что до человеческой, то вы сами только что изволили убедиться она гадка, мерзко пакостна и, уж простите, за пущий житейский натурализм – просто зло-вон-на… А уж вы и вовсе американская вонючка… Не мною, правда, сие было впервые сказано, да и вы, впрочем, в своем деле не первый. Экий головотяп, думал, что его подсунули эмбрионы глубоководной квакуши, а ему подарили лицезреть самых настоящих реликтовых розовых дель-фи-нов! Дельфинов, черт вам подери!