– И как далеко?
– Да на всё ту же Даурику!
– Но ведь туда же телепортировали бластеры! А значит и вой возможный будущий заработок. Одним словом, я помогу вам ускорить генерацию лабораторного aqua alien, а вы меня доставите на последнее представление Дольфика.
Бен Рузензольд имел необходимые знания.
Пьерфенс Блу имел должные полномочия.
Ученые договорились. Кто-то бы назвал эту сделку сговором чуть ли не с самим дьяволом, но Бен Румензольд давно изучал дельфиньи популяции и точно знал, что именно они управляют глубоководным океаническим миром… В том числе и гигантскими кальмарами, достигающими в длину до тридцати метров. Одни только щупальца этих монстров достигали порой длину до 18-22 метров.
Но одной такой щупальце и был передан патрульному па Мариинской впадине дельфину столь обожаемый Беном Румензольдом бластер. На бластере сохранилась слизь глубоководного Голиафа… Из слизи и извлек Бен Румензольд ген роста, введенный им в состав сыворотки. Сыворотку ввели в гипофиз лабораторного aqua alien, и розовый пришелец был сформирован и выслан на патрульный корабль галактического патруля, после чего разрушения военных объектов землян были остановлены. В ООН констатировали, что де-факто на земле возникли огромные безоружейные регионов стран. Более того, из сознания ученых этих стран были изъяты даже самые мало-мальские военные алгоритмы. А вооруженные арсеналы США и России сократились в пятеро.
3.
Бена Румензольда в дельфинарий, в котором предполагалось выступление Дольфика, тут же доставили на военном вертолете, который, нарушая все запреты мирного времени, прошел над самым курортным побережьем на предельной крейсерской скорости.
Прибрежные псы – и те, тут же взвыли и чуть оглохли, а уж молодые кокотки и вовсе подумали с неожиданной для себя грустью: «Ну кому я здесь себя предлагаю» в минуты, когда их бюстгальтеры на приспущенных игриво бретельках были унесены в море…. Один серфингист под парусом оказался в эпицентре этой эмиссии лифчиков и едва от этого не утонул. Они всем весом своей неожиданной значимости отшвырнули его в воду, и вынырнул он не сразу, но уже с чьим-то ну очень вместительным бюстгальтером на голове. Его тут же начали снимать для местной кинохроники…
Впрочем, чего не бывает….Бен получил место между двумя центральными пилонами точно посредине третьего ряда, и как только присел, разоруженный еще в лаборатории и обысканный там же, он, как злодей, был почти безопасен. К тому же он вызвался рисковать в непредсказуемое для ничего не подозревавших зрителей время.
Выступления началось, как и обычно, с водных акробатов. Затем последовало синхронное плавание почему-то атлетически сложенных пловчих, чьи далеко не грациозные «па» напоминали произносимую почему-то почти по-русски «берОзку», и из-под которых и пронырнул в пространство над гладью акватории дельфинария сам герой представления Дольфик.
Зазвучало бравурное «парад але» и внезапно дельфин выплеснулся из воды, сделал стойку в геометрическом центре акватории и волчком пронзительно вырвался в двухминутный полет…. Летел он с тихим пением, напоминавшим свист пустынного ветра, летел он с пением, в котором каждый вдруг увидел себя во всей полноте времени и пространства.
Бена словно выпучило наружу. Над ним нависала каждая отдельная клеточка его тела. Он мох потрогать её, перекатить до попущенному ей пространству из одного конца площадки для выгула отдельных хромосом, и вдруг он почувствовал, как Дольфик пытается перемещать и чистить его собственные хромосомы, тихо приговоривая при этом на борт галактического патруль:
- Внимание, передо мной хромосомные коды закоренелого земного убийцы. Подготовить карцер, подготовить карцер, подготовить карцер… Начинаю изъятия первым….
Больше он уже ничего не слышал. Глаза его налились свинцовой тяжестью и он уже не мог ощущать дальнейшего. Клетка за клеткой проходил он одновременно трансформация, сепарацию и телепортацию, превращаясь в розоватого пушистого Даун-младенца. Из этого младенца вновь изымались коды земной ущербности и вместо них впрессовывался безвредный, но интеллектуально бесполезный генный мул – Бен Румензольд превращался в человека дождя. Он становился вечно обтекаем и значим своим осознанным мерзким земным ничтожеством, его разрывали на части комплексы своего прежнего научного слабоумия, он страдал и перерождался – теперь в него стреляли из бластера, затем он соскальзывал на дно бассейна, поскользнувшись на банановой кожуре, которую сам однажды бросил под ноги фоторепортеру, которого безжалостно раскусила пополам и выплюнула в розовой кровавой пене очень недобрая акула, которую демонстрировали здесь прежде…. Дольфик его трансформировал и пытал, нравоучал и разрывал на куски, целил и бичевал, а Бен Румензольд в это время уже находился в галактическом депортации, где над ним уже измывались галактические палачи, для которых палачество было особым ярким искусством.