— Так ты тоже считаешь, что его надо разыскать?
— Конечно! — с большим жаром подтвердила Люся-. — Расскажи-ка мне, как он выглядел.
— Ну… Он высокий… И хотя довольно строен, морда у него сытенькая. Знаешь, есть такие типы, у которых каждый ген заражен самовлюбленностью. Да!
И еще усы. У него короткие усы щеточкой.
— Он с тобой разговаривал? — поинтересовалась Люся.
— Нет, буркнул только: «Благодарю». Дело в том, что, когда я проходила мимо, он уронил визитную карточку. В углу было написано какое-то слово. Вот была бы зацепка, если бы я сумела разглядеть, какое!
— Думаешь, в углу была его фамилия? — засомневалась Люся.
— Вряд ли. Скорее всего название конторы, в которой он служит.
— Но вспомнить название ты не можешь? — уточнила Люся.
— Не могу. — Настя вздохнула и почесала переносицу — Видеть я его видела, но о-о-очень мельком.
— Простите, что встреваю, — совершенно неожиданно подал голос Владимир, поворачиваясь на своем крутящемся стуле лицом к хозяйке. — Я невольно слушал ваш разговор…
— Подожди, — велела Настя Люсе и, прикрыв трубку ладонью, вежливо наклонила голову:
— Да-да?
— Я могу вам помочь вспомнить это название, — признался тот. — Заявляю это совершенно серьезно.
— Люся, — сказала Настя в трубку, — тут у меня человек… Он.., э-э-э… Говорит, что может помочь мне вспомнить это слово.
— Твой новый друг блондин? — с легкой иронией уточнила Люся.
— Нет, совсем наоборот.
— Брюнет, — хихикнула та.
— Точно.
— С карими глазами?
— Как в воду глядишь.
— Стриженый, словно новобранец, и с родинкой на щеке?
— В яблочко.
— Надеюсь, ты шутишь, — пробормотала Люся.
— Ничего подобного.
— И откуда он взялся? Шагнул на грубый дощатый пол прямо из твоего сна?
— Не сейчас.
— А блондин-то, блондин куда делся?! — никак не успокаивалась Люся. — Ах да, ты ведь не можешь говорить! Так брюнет собирается помочь тебе вспомнить слово на визитке?
— Кажется.
Настя мельком посмотрела на Владимира и увидела, что тот, сложив руки на груди, изучает ее мягким и проницательным взглядом психоаналитика.
— Вы хотите использовать свое незаконченное медицинское образование? — высказала она догадку.
— Точно, — подтвердил он. — Если вы видели слово на визитке, оно застряло в вашем подсознании, словно елочная иголка в ковре.
— Люся, я тебе позже перезвоню, — заявила Настя и, положив трубку, снова обратилась к Владимиру:
— А вы умеете работать с подсознанием?
— Я владею гипнозом. Только перед сеансом вам нужно расслабиться. У вас есть вино?
— Учтите: я, как выпью, сразу забываю про манеры и веду себя с мужчинами совершенно неприлично.
— Ну, хорошо. Можно ограничиться горячим сладким чаем.
Он сам напоил ее чаем, уложил на диван и снял со стеллажа декоративные часы с серебряным маятником, приказав смотреть на него не отрываясь. Настя обратила внимание на то, что руки у него и в самом деле докторские — белые и ласковые.
— А что, если я не поддамся гипнозу? — спросила она, неотрывно следя за этими руками.
Больше ей сказать уже ничего не удалось — язык стал тяжелым, и руки стали тяжелыми, и веки тоже.
Она закрыла глаза и провалилась в бездонную яму.
Глава 3
Очнувшись, она с трудом поняла, где находится.
В комнате было темно и тихо. Под боком у нее лежало что-то большое, теплое и пахнущее мужским лосьоном. Перекатившись через препятствие, Настя мигом очутилась на полу.
Точно зная, что торшер стоит справа от окна, она на четвереньках побежала в нужном направлении и дернула за веревочку. На ковер тотчас же свалился кружок света, очерченный абажуром. Все еще на четвереньках, Настя обернулась назад и увидела, что Владимир лежит на боку, повернувшись лицом туда, где только что находилась она сама. К невыразимому ее облегчению, он был полностью одет. Не сумев совладать со своими чувствами, она вскочила на ноги и гневно закричала:
— Эй! С чего это вы разлеглись на моем диване?
Владимир резко поднялся и одним движением сбросил ноги на пол.
— Я не смог вас разбудить, а было уже три часа ночи.
— Надо заранее предупреждать, что вы только вводите в транс, а выводить не умеете!
— Я умею, — обиделся Владимир. — Я вас давно из транса вывел. Вы сразу же решили выпить вина, а потом уложили меня на диван рядом с собой, обняли, стали говорить хорошие слова…
— Хорошие — это какие? — мрачно поинтересовалась Настя. — И вообще: почему я решила пить вино?
— Откуда я знаю?
— А кто знает? — рассердилась Настя. — В здравом уме я бы ни за что не пила. Значит, вы меня не до конца разгипнотизировали. Кроме того, я же вас предупреждала насчет вина!
— Я пытался вас остановить, — обиделся Владимир.
— И что?
— И вот, — он показал запястье, которое украшала красная лунка от зубов. — Вам до такой степени хотелось выпить, что вы изволили кусаться.
— Ну, в общем, мне все ясно. А компьютер вы починили?
— Ясный пень.
— Почему же тогда домой не уехали?
— Не хотел оставлять вас одну в состоянии прострации. Тем более ваша соседка сегодня покончила с собой. Все это так трагично. Женщина не должна быть одна, когда ей тяжело.
— Ну, ладно, — смилостивилась Настя. — Вы все очень хорошо объяснили. Вот только утаили самое главное: я вспомнила слово, которое видела на визитке?
— Конечно. Я ведь обещал, что вспомните.
— И что это за слово?
— Из трех букв.
Настя мгновенно покраснела и пробормотала:
— Значит, вот что сидит у меня глубоко в подсознании!
— В сущности, это не слово в прямом смысле.
— А что? — напряженно спросила она.
— Аббревиатура. Вы видели аббревиатуру «КЛС».
— «КЛС»? — Насте на ум тут же пришли люди в комбинезонах, которых она приняла за грабителей. — Да вы ошиблись! — закричала она. — Эти буквы я видела вовсе не на визитке, а на микроавтобусе вчера утром.
— — Ничего не знаю про микроавтобус, — уперся Владимир, — но за свои слова отвечаю. Именно на визитке было начертано «КЛС».
— Вы шарлатан, — обвиняющим тоном заявила Настя. — Гипнотизер-недоучка! Мне лучше знать, откуда в моей голове взялось «КЛС»!
— Вместо того чтобы обвинять, как следует пошевелите мозгами! Ведь эта аббревиатура могла быть и там, и там!
— И на визитке, и на микроавтобусе? — слегка остыла Настя.
— А почему нет?
«Действительно, почему нет? Если люди из „КЛС“ как-то связаны с Макаром Мерлужиным, один из них вполне мог оказаться знаком с Любочкой. Может быть, этот усатый тип вообще друг семьи?»
— Надо все-таки вытащить из Макара, что это за зверь такой — «КЛС», — вслух подумала Настя. — Тогда можно будет попытаться найти усатого. Знаю, что Макар сейчас не в лучшем состоянии, но ведь это важно! С утра пораньше сбегаю к нему.
— С утра вряд ли получится, — заметил Владимир, хрустко зевая. — Ваш Макар уехал.
— Да, я как-то не подумала, что он не будет сидеть здесь, когда тело Любочки там… Господи, я поверить не могу в то, что она наложила на себя руки!
— Так вам что-нибудь дают эти буквы? — поинтересовался Владимир. — Я имею в виду — «КЛС»?
— Наверное. Когда выясню, что это такое, найду усатого и допрошу.
— А если он не захочет отвечать на ваши вопросы?
— Захочет! Я видела его, вот как вас. И хорошо запомнила. И он наверняка меня вспомнит, не отвертится.
— Послушайте, а вы не боитесь? — неожиданно спросил Владимир. — Вы же сами сказали, что Любочка во всем слушалась этого усатого и даже боялась при нем говорить открыто. И сунула вам записку.
Настя не хотела думать о таких страшных вещах. Поэтому быстро ответила:
— Но милиция ведь не лыком шита! И есть предсмертное письмо… Я, конечно, сообщу о той записке, которую сунула мне Любочка. Просто не хочется смущать Макара рассказом об этой встрече в ресторане…
Где-то на улице неожиданно звонко залаяла собака, в заключение тирады выдав длинную трель. Настя посмотрела на сереющий лоскуток неба в окне и невольно поежилась: