Я должен был найти тайник, определить точное время смены караула и тех, из караульной роты, кто мог бы передавать посылки. Это называлось "пинать колобки".
Теперь я должен был заслужить семь суток.
Это было легко. Достаточно не отдать честь какому-нибудь мудаку с маникюром.
Но у меня, как говорил дед, все через задницу.
Через день был большой развод. Командир полка, сука в валенках, сука в шубе до пят, прохаживался.
Он не мерз.
Он нас учил громким голосом любить родину.
- - - Стране нужны герои! - - - А она рожает мудаков! - - - Это было только введение. Прошел час. Немного начало оттаивать.
Наши пальцы в сапогах свернулись в фиги.
Изо рта командира полка шел пар. Он пах кофе, колбасой.
От этой горы в шубе пахло домом, семьей. Утрами с кофе, с хлебом, с колбасой. Теплой женой в комбинации. Водкой с пельменями по субботам.
Я вообразил его в тапочках! Он сидел перед телевизором и дремал.
От нас воняло табаком, потом, дерьмом в кальсонах, которое уже не отстирывалось, спермой, разбавленным какао, чаем с бромом, нашими письмами на серой бумаге в клетку.
От нас шел аромат портянок, на которых отпечатывались наши мокрые ноги.
От нас несло дымом случайных костров на стройках, горелой ватой воняло от наших бушлатов, чаем крепким, сваренным на костре, в недостроенном доме...
Нашими тайниками в теплотрассах, где мы могли отлежаться.
Нашими руками, черными, в мазуте, отмороженными руками, красными, как гусиные лапы...
Вот какая была парфюмерия.
Я смотрел, как эти сто с лишним кило дерьма ходят, поскрипывая портупеей.
- - - Как одену портупею - - - Так тупею - - - и тупею, - - - раздался шепот во второй шеренге.
Я почувствовал, что сейчас самое время.
Ха-ха!
И я уже оказался шагнувшим из строя.
- - - Товарищ полковник, - - - услышал я свой голос, - - - разрешите обратиться - - -
Он моргал, будто я ему предлагал насрать мне в руки.
Я предложил ему кое-что покруче.
Я пригласил его на танец! Вполне серьезно!
- - - Разрешите - - - разрешите пригласить вас на танец - - - Товарищ полковник! - - -
Он мне дал трое суток. Я заикнулся. Он прибавил еще трое. Было уже шесть. Достаточно.
Я слышал, как ржут в шеренге. Армянин и один из рязанцев спокойно мне кивнули.
- - - Одеть его! - - - В самые теплые штаны! - - - Самый толстый лом! - - - Самый тяжелый карандаш ему в руки! - - - С ним потанцуешь! - - -
Он орал мне уже в спину. Старшина, усмехаясь, вел меня в каптерку.
Меня провожал хохот. Это были невидимые аплодисменты.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Черт, я не знал, что все так будет.
Это, в сущности, действительно грустная история. Но тогда мне было весело и по хую.
Грело солнце. Меня привели к забору. Открылась дверь. Здесь ничего не изменилось. Только снег стал лужами. И воняло из деревянной уборной. Мой май пахнул плодородием!
Меня нежно подстригли наголо. Велели прочитать правила поведения.
Там тоже ничего не изменилось.
Наконец, втолкнули в камеру и провернули ключ.
Я был один. Первое, что услышал, после уходящих шагов, была тишина.
Нары были пристегнуты к стене и закрыты на ключ.
Я снял бушлат, постелил его на пол и сел. Я тут же приклеился к стене, покрытой слоем никогда не высыхающего черного кузбаслака.
Совсем об этом забыл.
Стоило три утра подряд заметить черные следы на твоем ВСО, и автоматически добавлялось еще трое суток.
А не приваливайся к стене!
Один тип ухитрился спать стоя. Нас было двенадцать в пятиместке.
Он завязал шапку под подбородком, воткнулся головой в стену и спал!
Он даже засунул руки в карманы!
Его привели пьяным. Утром еле отклеился.
Я сидел и ждал.
Ноги начали гнить. Это была "забайкалка".
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Я не знал тогда, что произошло с Сафой.
Только потом, когда меня из-за профилактики сифилиса перевели в общую камеру, кое-что прояснилось.
Мою камеру засыпали сухой хлоркой и пустили воду.
Я никогда не перестану удивляться, как люди входят в свои роли и с наслаждением их исполняют. Раз и навсегда.
В тюрьмах, лагерях, армии и семье это заметно ярче всего. Жесткие условия, скопление однополых существ, плохая еда, скудные эмоции, безделье - все это провоцирует создание иерархии и ролей.
Здесь было то же самое.
Здесь был свой пахан. По имени его никто не звал. Только Пикало.
Здоровое, откормленное существо с массой задатков быть убитым.