Только Сафина девица была серьезная. Моя усмехалась. Не знаю почему, я так попросил нашего художника в Тикси. Он был мастер на все руки.
Он татуировал молодых старшин. Они все, как один, хотели тигров.
От скуки Жопа делал этим тиграм полосы в виде сапог, туфель, членов.
Мало кто это замечал. Старшины гордились.
Народ у нас был, в сущности, сострадательный. Если и замечали, то не хотели расстраивать.
Я чесался и косился на свою даму на плече.
Дама облезала. С татуировки сходила моя старая кожа. А я все тосковал по Сафе.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Потом начался голод.
Сначала потихоньку, а потом сразу. Кончился хлеб. Обычно он оставался на подносах. Теперь даже подносов не было. Кроме того, подул баргузин. Этот ветер хорош только в песне.
Стена плотного воздуха, который летит со скоростью пару сотен километров в час.
Сидя в нашей казарме, мы видели, как камни размером с кулак, подпрыгивая, мечутся под соснами.
Здесь был только песок и сосны. Эта песочница называлась Джида.
Мы хотели жрать и первое время спасались, воруя в соседней части отбросы.
Ха! Они выбрасывали великолепные куски.
Мы необычайно легко перепрыгнули всякие пороги брезгливости!
Да и какие тут пороги и прыжки. Это было как эскалатор. Только наоборот. Сначала ступеньки, а потом все ровно. Некоторое время мы наслаждались свежим воздухом на голодный желудок.
Потом у соседей умер кто-то из начальства. Мы пробрались на поминки.
Это было спасение.
Но сначала было нужно выстоять похороны. Мы втесались пятеро в понурую толпу. Казалось, они стоят под дождем. Так мрачно выглядели эти ребята.
Над нами было синее небо сентября, а над ними лил дождь! Я подумал, может быть, они очень любили своего командира. Я еще не перестал идеализировать людей.
Этим ребятам просто подмешивали в компот не бром, а нормальное снотворное. Они спали в строю. Они научились спать не пристегиваясь к тумбочкам дежурных по роте. Они спали ровно и прямо.
Нас поразила такая стойкость.
У покойника было хитрое лицо колобка, который избежал всего, от всех смылся. Даже от смерти. Так отлично он выглядел в своем деревянном гоночном автомобиле. Кругленький и веселый.
Все те, кто собрались там, работали, что называется, на дешевом контрасте. Мы делали печальные лица. Но длительная диета способствует активности. Надо только не перегнуть палку.
Наши глаза блуждали в поисках столов с обильным поминальным обедом.
Его не было! Эти нехристи хоронили без поминок.
Такого я нигде не видел в православном мире.
Оказалось, они поели сначала! Они ели ужин, который приготовил этот веселый мужик в гробу!
Я даже не смог улыбнуться. На нас смотрели как на полных идиотов, когда я спросил, какого вероисповедания был покойный, и выразил надежду, что он не был вегетарианцем. Мне все подробно объяснил один тип с двумя кривыми лычками на черных погонах.
Он засыпал и просыпался в течение всего рассказа.
Покойный Колобок был шеф-повар в этой части. Он, как обычно, пришел попробовать завтрак.
И умер над котлом с какао. Но дело в другом. Он потерял ключи от каптерки, где были запасы.
Ждали приказа, а потом решили съесть сначала, а потом закопать.
Стояла жара. Картошка могла испортиться.
По-моему, мы были единственные в этой толпе, кто чувствовал настоящую скорбь.
Солдаты молча смотрели в землю.
Мы смотрели по сторонам. Я заметил жующего на ходу человека и проследил мысленно его путь.
Но тут начали говорить речи. Господи...
Я слышал храп одного типа рядом. Он расслабился и привалился ко мне.
Видно, покойный переложил снотворного. Сосед висел на мне и храпел так, что разбудил всех остальных.
Я ускользнул, переложив его тело на соседнее.
Вся шеренга потихоньку клонилась.
Мы просочились, как вода, между спящими и помчались туда, откуда появился тот жующий.
Влетев в столовую, мы повели носами.
Пахло хлебом и жизнью. Пожалуй это было единственное место в этом доме престарелых, где на нас смотрели не сонные глаза.
У этого хлебореза в руках был такой тесак, на котором мы бы все без проблем уместились.
Парень посмотрел на нас и молча протянул хлеб. На нем лежали три шайбочки масла.
Здесь не пахло подвохом. Мы попросили нарезать хлеб на его машине. Нарезать все, кроме корок. Их мы потом разыграли в карты.
Он не был срочником. Здоровый мужик с медвежьим загривком.