Странное дело, дед тут же успокоился.
Он сначала сидел с ошейником у конуры нашего старого Дружка, а потом лег на бок, подпер голову рукой. Ему было хорошо, могу поклясться.
Дружок выполз из конуры и лег рядом с дедом.
- - - Дружок-дружок - - - когда нас кормить-то будут? - - - Когда тебя кормят-то? - - - И чем? - - - Я и не знал никогда, что ты ешь - - - Хочется есть? - - - Мне тоже - - -
Он разговаривал так часами.
Дружок слушал. Я сидел в курятнике и разглядывал картинки в атласе животных.
Потом дед начал кричать. Не в шутку. Это был настоящий надрыв.
- - - На! - - - Ешь! - - - орал он Дружку. И подсовывал свою руку. - - - Ешь! - - - Ты же хочешь! - - -
Дружок моргал и отодвигался.
- - - Ну что же ты - - - ну ладно - - - ну поешь - - - мы с тобой старые - - - я старый - - - и ты тоже уже старый - - - ты устал - - - и я тоже устал - - - вот те крест, как устал - - - я устал от своей силы! - - - Возьми у меня! - - - Отъешь у меня силы! - - - Никто не берет! - - - Давай я тебя накормлю - - -
Дед крестился и подсовывал руку собаке. Дружок лизнул один раз. Потом еще.
Потом еще и еще. Дед был счастлив.
Через час примерно прибежала его жена, моя бабушка... Она просила, заливаясь слезами...
И деда спустили с цепи...
Такая это была жизнь.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Дед часто видел ангелов. Он говорил, что они являются каждую ночь. "Когда я напиваюсь, уже заранее знаю... Сегодня опять увижу ангела..."
И при этом дед был очень трезвым пьяницей. Самым трезвым из всех пьяниц, которых я встречал на свете.
- - - Я никогда не сопьюсь! - - - Я все помню! - - - Самое главное! - - - Важно не забыть, почему ты пьешь!
Он очень старался забыть.
Он работал снабженцем на мебельном комбинате. Мог достать все.
Однажды он попросил у дружка-лейтенанта милиции форму. Дружок дал.
Дед устроил спектакль и добыл нужные трубы.
На работе его уважали. "Золотая глотка", говорили одни. Другие называли "поганый рот".
Бывали дни, когда я ходил по деревне в поисках пропавшего деда.
В ноябре резали свиней. Это продолжалось в течение всей недели.
Свиньи чувствовали смерть, и по деревне плыл днями и ночами их визг. Постепенно из всего хора оставалось единственное существо.
Татарин-мясник рассказывал, что последняя свинья в деревне умирала от ужаса, когда он входил в хлев.
- - - У нее разрывалось сердце - - - потом мы его не могли найти - - - Но я не могу - - - в один день их всех резать - - - Не успеваю - - -
Перед кем он оправдывался? Этот пожилой семейный человек.
Это были дни, полные до краев водкой и свежей свининой. И вот в один из таких дней дед пропал. Он взял с собой буханку хлеба и пропал.
Никто его не искал в первый день. На вторые сутки прабабушка позвала меня и сказала, чтобы я походил, поспрашивал у старух и соседей.
В милиции при упоминании деда все ржали. Он обыгрывал сержантов в домино. Он рассказывал свои истории. Его выпускали ночью за самогоном. После пятнадцати суток он выходил из ворот сытый, бритый и веселый, как после отпуска.
Я ходил по деревне. Заглядывал в щели заборов. Входил в открытые ворота.
Разговаривал со старыми собаками. Старухи сидели у окон и смотрели сквозь меня, вдаль. На мой вопрос они качали головами. Никто не видел моего деда. Я добрался до края деревни. Я останавливался и спрашивал у шоферов, и они тоже качали головами. Некоторые смеялись. Я шел дальше. И скоро вышел к реке.
Постоял немного на берегу, думал, что вот дед вдруг уплыл на лодке. Уплыл навсегда. И никогда не вернется. И я никогда его не увижу.
Развернувшись, я пошел назад, потом, сворачивая, брел по переулкам, по уже студеным переулкам, по замерзшей грязи, поскальзываясь, балансируя, я шагал в своих резиновых сапогах. Сворачивал снова и снова, уже без дороги, уже в полутьме, уже сам заблудившись.
И хорошо это было. Потеряться.
И чтоб дед тоже потерялся. И мать. И отец мой. Чтоб все потерялись и всем было место, чтоб потеряться. И никогда не встречать друг друга.
Я вдруг вспомнил о прабабушке. И почувствовал, как замерз.
Я огляделся. Я был будто на другой планете. Я не узнавал ни одного дома.
Ни одного дерева.
И тогда я побежал. Я бросился бежать домой. В тепло, в свет, в родные запахи. В родные несчастья и радости. Бросился со всех ног от своей заброшенности. Как снаряд, я летел по улицам не сворачивая.
Уже стемнело.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Они окликнули, когда я остановился отдышаться.