— У Ахмеда в кармане десять тысяч. Если бы ты не ударил его, он отдал бы их тебе. За ту большую вещь, которая была у нашего друга. Возьмешь? — так же тихо и размеренно продолжил он.
— Нет, — честно признался я.
— Мало?
— Нет. Нормально. Просто ни к чему. Я выкинул в реку то, о чем вы беспокоитесь.
Он впервые взглянул на меня с интересом.
— Зачем?
— Я же сказал — мы не ищем ссоры.
— Мы? — Он неожиданно усмехнулся. — Хорошо. У тебя больше не будет проблем в этой гостинице. Я скажу друзьям.
Я молча кивнул, принимая его волю. Он еще раз пристально взглянул на меня. Долгим, оценивающим взглядом. Кивнул чему-то. Характерное движение.
— Если твои друзья обидят тебя и тебе некуда будет идти — запомни: я тебе помогу. Ты мне нравишься. Не знаю почему. А теперь опусти нас вниз, я устал стоять.
Когда кабина остановилась на втором этаже, юный Ахмед уже почти пришел в себя и даже смог покинуть лифт самостоятельно. Пропустив его вперед, «старейшина» вытянул из кармана маленький кусочек картона. Визитная карточка. Протянул ее мне.
— Вот. Бери. Найдешь меня, если что. И вот еще… Я узнавал… ФСБ не проводит здесь никаких операций. — Он вскинул руку в успокаивающем жесте. — Не волнуйся. Я тоже — крутой. Если я сказал, что тебя здесь никто не тронет — значит, НИКТО. Понял?
Я молча кивнул. Черт его знает, как он узнавал. Может, действительно никто не всполошится. Эх, Москва, Москва… Чудный город. Генералов пасут, как шпионов, а этот Аль Капоне обещает мне защиту от спецслужб государства. Чудной, чудной город.
Отвернувшись, он молча и неторопливо пошел к соотечественникам, дружно вставшим при его появлении. На меня они даже не взглянули. На визитке, которую я внимательно изучил по пути со второго на шестой этаж, было написано: «Салман Закаев. Предприниматель.» Номер телефона. И все. Очевидно, остальные титулы все, кроме меня, и так знали наизусть.
Скинув пиджак, я завалился на кровать. Ничего мне не хотелось, никуда я не стремился. Все вокруг слаживалось как-то само по себе, с пренебрежением принимая мое посильное участие. Вот уж воистину — как… цветок в проруби. Прав был Рихо. Но идти-то некуда. То, чем меня хотел занять Стрекалов, имело хоть какой-то смысл. А путь отца… Нет. Недавний «предприниматель» был маленькой, крохотной копией моего папы, но даже этот масштаб внушал мне отвращение. Я родился сытым благодаря ему, в моих глазах никогда не горели голодные огоньки, но именно поэтому жажда денег, власти, могущества не имели для меня никакого значения. Вернее, имели, но — отрицательное. Я не хотел быть наследным принцем. А уж тем более — Императором.
Закурив, я налил себе «Johnnie Walker» из предусмотрительно купленной бутылки. Без льда, естественно, зато много. Казенная постель манила в свои объятия, и уже почти заманила, но враг не дремал. И не давал дремать другим. Внезапно проснувшийся от долгой спячки телефон издал звук резкий и удивительно громкий для своих габаритов. Что-то часто мне стали звонить. Причем в тех гостиницах, где я и не знаю-то никого. Подозрительно все это… Я осторожно снял трубку. Слишком памятны мне были случаи, когда посредством таких вот звонков особо отличившихся товарищей отправляли в Край Великой Охоты. С оглушительным шумом и отрыванием тела от головы. Дел-то — маленькую толику взрывчатки в трубку засунуть. А взорвать хоть с улицы можно, главное, на кнопку надавить вовремя.
— Алле? — спросил в трубку писклявый девичий голос.
— Алле, — согласился я. Чем несказанно ее обрадовал.
— Молодой человек, отдохнуть с привлекательными девушками не желаете? — протараторила она, успевая при этом манерно придыхать и жеманничать.
— А сколько будет девушек? — несколько опешив, поинтересовался я.
— А сколько вы хотите? — профессионально отреагировала девица.
— Да я пока вообще не хочу, — опомнился я наконец.
— Пока не хотите… — печально констатировала жрица любви. — А когда захотите?
— Когда без молодых и привлекательных отдохну, — отрезал я.
— Ну, ладно. Я вам тогда еще позвоню. Меня Лара зовут, вы запомните, что вы со мной договорились, — подвела она итог.
— О чем договорились?! — с отчаянием возопил я. Но мадемуазель уже положила трубку.
Я от души выругался. Всякая охота к пьянству и самобичеванию сгинула вместе с философским состоянием духа. Недолго поразмышляв над тем, насколько здоровый образ жизни полезнее нездорового, я решительно отставил стакан и направился в ванную. С тем чтобы принять душ и вовремя лечь спать. Впервые за много дней. Но… Увы. Осуществиться моим благим намерениям было не дано.
Буквально через три минуты я понял, что за время моего отсутствия в ванной случился какой-то природный катаклизм. Что при ее возрасте было и неудивительно. Вода, которая по всем законам природы должна была вытекать из нее, на практике этого делать совершенно не собиралась. Этакие, чисто московские, понты — «Каждая капля должна стремиться стать водохранилищем». Когда нечто подобное случилось со мной во время гастролей Камерного Драматического, я пошел путем наименьшего сопротивления. Будучи монтировщиком без страха и упрека, засучил рукава и, матерясь и кряхтя, собственноручно справился с этой проблемой. Но повторять трудовой подвиг еще раз — нет, это уже чересчур.
Вполголоса проклиная советский сервис и все, что с ним связано, я начал одеваться. Проверив наличие в пиджаке денег и документов, и прихватив на всякий случай трофейный «браунинг», бродил я по нескончаемым коридорам, силясь хотя бы приблизительно понять логику обслуживающего персонала. Где искать этот народ в десятом часу вечера, я решительно не представлял. Наконец, после двадцати с лишним минут хождений и блужданий, мне повезло. Из-за неплотно закрытых дверей буфета доносились женские голоса, причем в тональности, явственно подсказывающей, — народ гуляет. Мои проблемы, скорее всего, были им до лампочки, но и меня их праздник особо не возбуждал. Работать надо больше. Чай, не социализм строим. Я решительно толкнул дверь.
— Ой, девочки, смотрите, какой к нам мужчина! — громко и радостно закричала одна из уже изрядно захорошевших дам. Остальные оглянулись. За двумя сдвинутыми столиками, накрытыми казенной простыней и уставленными яствами местного засола и разлива, присутствовало человек семь-восемь. В смысле — женщин. Когда большинство из них были девочками, я еще под стол пешком ходил, так что тут они сильно преувеличивали. А в остальном я попал именно туда, куда надо.
— А мы сегодня гуляем… — продолжала свой спич та, самая глазастая. — У Люды вот день рождения, празднуем. Выпьете рюмочку, молодой человек, за ее здоровье?
— С удовольствием, — заявил я, потому что отступать было совершенно некуда. Вокруг Москва, а позади напрочь засорившаяся ванна. Так что — сначала за здоровье, потом за сантехников.
Когда я изложил наконец свою проблему, тетки восприняли ее на удивление здраво и энергично.
— А ну, Лариска, сходи-ка с ним, посмотри, — распорядилась одна из них, видимо, старшая по званию.
— Хорошо, — неожиданно знакомым фальцетом ответила самая юная из присутствующих здесь дам.
Я едва не расхохотался, когда понял, что это — та самая Лара. «Жрица любви» телефонная. Вот и отдохнули… Паноптикум. Пока мы шли по коридору, я рассмотрел ее повнимательнее. Лет 18–20, простенькое личико, миловидное в основном за счет юности, а не из-за небесной красоты черт. Слабое подобие макияжа и маникюра. Веснушки, безжалостно вылезающие из-под загара. Одета она была в светлую блузку и юбочку, размерами и длиной напоминавшую пилотку, а сверху накинула синий рабочий халат. В общем, мастер на все руки. И ноги. Многостаночница.
В номере я имел возможность убедиться в этом воочию. Быстренько оценив ситуацию, несостоявшаяся путана сбегала в какую-то кладовую и, вооружившись длинным тросиком, вступила в неравную схватку с коварной стихией. Минуты через три мне вдруг стало ужасно неудобно наблюдать за тем, как тоненькая девушка орудует несвойственным ей по природе инструментом, прочищая засор в моей ванной. Уж лучше бы я столкнулся с ней по другому поводу и в иной сфере ее деятельности. Все как-то естественней. Окончательно застеснявшись, я решил погулять, пока суть да дело. Изучить достопримечательности. К телефонному звонку, остановившему меня на пороге, я почему-то отнесся на редкость несерьезно. Вернулся, снял трубку. На том конце царила непробиваемая тишина. Наверное, тетки проверяют, чем занимается их трудовая смена. Может, она тут засоры телом вышибает? Им же интересно.