Центральное место в этой композиции прочно занимали «наши». То есть — своевременно подвезенная «русскоязычная» часть пассажиров рейса Амстердам — Санкт-Петербург. Деловито жующие люди плотно обступили длинные столы с разнообразной снедью. Оттаскиваемые от столов тарелки были загружены, что называется, с горкой. Ни о каком мало-мальски элементарном вкусовом этикете никто даже и не помышлял. Сыры соседствовали с селедкой и копченой колбасой, а запивалось все это гастрономическое безобразие вполне приличными немецкими и французскими сухими винами. Финский персонал ресторана, потрясенный таким варварским подходом, был полностью деморализован и оттеснен в самый дальний угол зала. Мимо меня гордо прошествовал «борец сумо» с большой тарелкой жареных куриных ножек, творчески приправленных хорошей порцией маринованной с укропом селедки. Под мышкой у мужчины была крепко зажата бутылка красного вина. В принципе, зрелище было хотя и сильноватое, но вполне привычное. Я достаточно долго проработал монтировщиком сцены в Камерном Драматическом театре, и что такое «русские на шведском столе», знал отнюдь не понаслышке. В те времена я бы уже давно присоединился к жующим соотечественникам. Но это — в те времена. Оглядевшись, я заметил в противоположном конце зала абсолютно не охваченный энтузиазмом масс уголок. Причина подобного пренебрежения была прозрачна — там располагался бар, совмещенный с маленьким национальным ресторанчиком. Своего рода «status in statu». Заказать здесь можно было все, но в отличие от дармового шведского стола сделанный заказ пришлось бы оплатить, что являлось условием совершенно неприемлемым для национальной гордости великороссов. Судя по всему, это было бы наилучшим продолжением избранной мною тактики «мертвой зоны». Отбросив последние сомнения, я твердым шагом направился к последнему оплоту капитализма.
Встречали меня как очень дорогого гостя. У приветливо улыбавшейся светловолосой девушки были на то весьма серьезные основания. Из десяти столиков девять отчаянно пустовали, а единственным гостем, пожелавшим вкусить пива в спокойной обстановке, оказался тот самый толстяк-голландец, сидевший в самолете рядом со мной. Кормить здесь было решительно некого, отлаженная машина работала вхолостую, повар скучал и строил глазки тоненькому немужественному бармену. Мое появление было принято на «ура».
Я едва успел сесть за понравившийся мне столик, как тут же подвергся нападению. Милая официантка в кокетливом белом фартучке атаковала меня с яростью оголодавшей фурии. На одном дыхании выпалив полсотни названий шедевров финской кулинарии, и успев при этом разложить передо мной карту вин, она с чарующей непосредственностью сдула со лба упавшую прядку волос и замерла, обратившись в слух. Заказать после этого бокал пива было бы просто неприлично.
Управляясь с огромным куском «поронкяристюс», то есть жареной оленины с брусничной приправой, я не без удовольствия наблюдал за видимой мне частью общего зала. Процесс приема пищи достиг там своего апогея. Халявные вина сыграли с исторически неумеренными в питии россиянами дурную шутку, и за одним из столов сейчас бурно разрешался какой-то локальный, но чрезвычайно шумный конфликт. Высокий мужчина в фиолетовом спортивном костюме громогласно объяснял полной молодой женщине, что за сто баксов он дважды может полюбить английскую королеву, без проблем, а вот лично она, корова совковая, должна за счастье почитать, если он ее даром полюбит. «Совковая корова» русским языком владела ничуть не хуже своего оппонента, и ее видение ситуации было намного более широким и весьма оригинальным. Дискуссия проходила в атмосфере всеобщего интереса и участия.
Целиком поглощенный нежным вкусом оленины, бесподобной в сочетании с бокалом «Кот-дю-Рон» и ярким шоу, происходящим в зале, я почти упустил тот момент, когда она появилась на горизонте. Чернокудрая дочь Сиона и Брайтон-Бич уже подходила к моему столику, когда я, наконец, ее заметил. Надо отдать ей должное, хороша мадемуазель была необыкновенно. Стройную фигурку обтягивал элегантный черный комбинезон, выгодно подчеркивая и без того притягивающие взгляд округлости. Мягкие волнистые волосы струились живым водопадом, большие выразительные глаза играли на бледном лице, а улыбка, блуждающая на ее устах, прозрачно намекала на исполнение самых смелых желаний. Примерно так. Уж что-что, а правильно подать себя девушка умела.
— У вас свободно? — ничуть не смущаясь обилием незанятых мест, спросила «Царица Ночи».
— Разумеется, — честно ответил я, делая при этом попытку подняться с места. Но вихрем подскочивший официант опередил меня и, галантно отодвинув кресло, с изысканной учтивостью помог даме сесть. Отступать было некуда.
— Что вы будете пить? — тоном радушного хозяина спросил я.
Она ответила мне «улыбкой № 1», очевидно, самой обольстительной из своего арсенала.
— Я вас не шокирую? Вы, европейцы, наверное, не привыкли к такому способу знакомств?
Я рассыпался в уверениях и комментариях. Мол, да мы только так и заводим беседы, иначе и не принято, дурной тон. Кстати, коль речь зашла о знакомствах, то позвольте представиться — Андре Дюпре, коммерсант из Парижа. Бизнесмен, то есть.
— Меня зовут Элина. Элина Шланиц. Мы с вами вместе летели в самолете. Я и мой друг… В общем, мы повздорили. Я, конечно, тоже не подарок, но он иногда ведет себя просто как свинья! Кричит, и вообще…
Она начала говорить. Минут через пять я несколько запоздало сообразил, что это надолго. Ни появившаяся перед ней тарелка, на которой красовалась румяными боками фаршированная треска, ни изумительные ароматы, расточаемые этой самой треской, не в силах были отвлечь ее от главного — она вещала. С удовольствием отпивая глоточек «Мюскаде», улыбаясь мне, благодаря официантку — все это время она не умолкала ни на секунду. Самое потрясающее заключалось в том, что при кажущемся обилии информации, на самом-то деле информации был ноль. Сплошные эмоции. Бессмысленный набор слов. Я начал тихо сатанеть. Как раз вот такой идиотки мне и не хватало для полного счастья. Знойная женщина, мать ее… Мечта поэта.
Через какое-то время я, правда, почти смирился. Ну, говорит. Ну, много говорит. Что же здесь поделаешь? Зато она хороша собой, и голос у нее не так чтобы уж очень громкий. Если думать о чем-нибудь своем, старательно игнорируя тот бред, который она несет, и просто смотреть на ее милое личико, то получается вполне терпимо. Симпатично получается. Главное не напрягаться.
Таким вот незатейливым способом, почти не мешая друг другу, мы и провели этот вечер. Она славно потрепалась за жизнь и слегка перекусила, а я хорошо поужинал. И лишь один момент показался мне странным. Нельзя сказать, что я баловень судьбы и едва успеваю отбиваться от юных красоток, но и проблем такого рода в моей жизни никогда не возникало.
Знакомясь с красивой женщиной, я, как и любой нормальный мужик на моем месте, обычно тут же начинал прикидывать свои шансы. Как правило, вероятность завалить эту женщину в постель всегда оказывалась чуть больше, чем возможность искусать собственные локти. Это совершенно не значит, что все знакомства заканчивались подобным образом, скорее это «тестирование» происходило автоматически, независимо от моих планов или житейских реалий. Инстинкты, знаете ли. Естественно, отношение женщины ко мне играло в этих прогнозах основополагающую роль. Любит — не любит, плюнет — поцелует и так далее. Сразу плюнуть мало кому хотелось. Опять-таки инстинкты. Так вот в данном случае коса, похоже, нашла на камень. Я кожей чувствовал, что мисс Элине глубоко плевать на мои потенции.
Возможно, девушки ей нравятся больше? Или она реагирует исключительно на лысеющих брюнетов с печальными глазами? Вариант врожденной фригидности я исключал напрочь, одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять — с темпераментом у мисс все в порядке. Но я ей не нравился. Так какого же черта она ко мне подсела? Да и ее рассказка о жуткой ссоре со своим спутником… Я разбирался не только в женской психологии. Ну не похож был этот парень на человека, который может вести себя с дамой «как свинья», хоть убей, не похож!