ТИТР: Глава Третья: Бьянка Арну
Бьянка поднимается со ступенек маленького кафе и бежит, повторяя траекторию Милованова. Она не знает – кто он. Но он так хорош собой и что-то мистическое есть в этом моменте. Набережная длинная. И он не смотрит назад. Пробежав ее до конца, он возвращается и заходит в маленькую кофейню, на ступеньках которой сидела Бьянка. Она повторяет его путь, но старается, чтобы Милованов не заметил ее. Он берет воду и бежит дальше. Бьянка заходит внутрь кофейни и спрашивает продавца:
А кто он?
Парень – продавец пританцовывает и, не снимая наушников, отвечает:
Не знаю. Каждый вечер бегает по набережной. Недалеко, видать, живет. Красавчик, ну. Вы бы так не палились
Бьянка ничего не отвечает, выходит из кофейни и смотрит в след убегающему Милованову. Потускнев еще сильнее, она идет пешком. Идет долго под дождем. Задерживается на остановке с козырьком и читает объявления. Срывает номерок с одного и идет дальше, кутаясь в куртку с капюшоном. Доходит до места, где уже сидит Роман и ждет ее. Это красивое здание с колоннами, роскошная крыша с лепниной прикрывает от дождя территорию. Он протягивает ей стакан с кофе с чужим именем. Бьянка берет стаканчик, нюхает кофе и читает надпись: «Илья». Иронизирует:
Илюша осталась без капучино на альтернативном молоке?
Роман:
Вижу – адаптировалась к большому городу. Выучила необходимые слова
Бьянка:
Скоро кончатся города в этой стране, где я неудачно вышла замуж
Роман:
Ты не выходила неудачно замуж. Ты удачно не вышла замуж. Значит, мы на верном пути. Сделаем работу над ошибками, проанализируем и пустимся в бой. И у меня хорошее предчувствие. Потому что сегодня я встретил ЕГО. Твоего нового последнего героя. Кандидата на роль твоего мужа. О таком не то что ты, но и я мечтать не мог
Бьянка:
Нет. Я – пас. Последнее «нет» от последнего «полумужа» охладило мой пыл продолжать этот бунт. Бессмысленный и беспощадный. Эту борьбу за выживание. Почему бы нам просто не умереть? Мы – лишние люди, братишка. Нас никто не хотел и никто не любил
Роман:
Ты что, Ремарк? Сколько раз я гасил твой негатив. Думаешь, у меня нет козырей на финальную битву?
Бьянка:
У тебя каждый шаг – финальная битва
Роман:
Да. Нас ждут великие завоевания. Итак. Наш новый объект – Филипп Милованов. Сказочно смазлив, большегуб, неразборчив в связях. Его соблазнить будет несложно. Все, как ты любишь. Гедонист, сибарит, но знает себе цену. Педант, очевидно, зануда и нытик. Уязвим, брезглив, изливает нарциссизм всеми клетками. Но не поверхностный. Взгляд глубокий и очень тоскливый. Пустой. Но не от пресыщенности, а как будто у него что-то забрали. Если найти и надавить на нужную кнопку, он – твой. Еще, он владеет новым в городе модным ночным клубом CocoBongo. Они только открылись, и сейчас идет набор танцовщиц. Ты пойдешь туда завтра и получишь эту работу
Бьянка показывает сорванный на остановке номерок от объявления:
Нет. Я пойду в хоспис и устроюсь санитаркой. На оклад. Начну жизнь как и все. Работа. Ночлег. Сиюминутные радости. Смерть.
Роман:
Ты не умеешь ухаживать за больными детьми
Бьянка:
А танцевать эротические танцы я умею?
Роман:
Ты не совсем меня поняла
Бьянка:
Это ты меня не понял. Я устрою себя на работу и никаких попыток фальшивого замужества больше не предприму. К тому же (мечтательно смотрит на другой берег, который хорошо видно оттуда) мне кое – кто сегодня понравился
Роман:
О чем, черт тебя дери, ты говоришь?
Бьянка:
Я встретила его сегодня на набережной. Он – мужчина моей мечты
Роман:
А ты? Девушка его мечты?
Бьянка:
Мы не разговаривали
Роман:
Ладно. Он хотя бы в курсе, что ты существуешь?
Бьянка:
Нет
Роман:
Вокруг сплошной синдром Адели. Эти бесконечные безответные страдания по тому, кто тебя даже не знает, зато ты дорисовала его в голове
Бьянка:
Синдром Адели? Адели Гюго?
Роман:
Да. Сегодня я на Гюго хорошо заработал, кстати. Нам хватит на еду и ночлег. На ближайшее время. Пока ты не выйдешь замуж за Милованова. А не того с набережной, образ которого докрутило твое сознание и воспаленное воображение, изголодавшееся по романтике
Бьянка:
Ты все сразу относишь к патологии. Всюду тебе мерещится синдром Адели, потому что только его и знаешь. Хотя это и не медицинской термин даже. А литературный оборот