Роман:
Если бы не синдром Адели, которому подвержен каждый из нас, нам не на что было бы жить
Бьянка:
Бедный Гюго, не видит – как недуг его покойной дочери интерпретирует в угоду себе, мой брат – самозванец. Синдром Адели – это единственное психическое расстройство, которое ты услышал на лекции доктора медицинских наук, и теперь пришиваешь его ко всему
Роман:
Может, у меня синдром Туретта
Бьянка:
Нет
Роман:
Синдром Мюнхгаузена?
Бьянка:
У тебя синдром дурака
Роман:
Кричи громче. Тогда нас точно никто не раскроет
Они оба поднимают глаза и видят карниз, усеянный птицами. Роман смотрит на Бьянку и соображает, что может быть там можно как-то переночевать. Он добавляет:
Тебе нельзя влюбляться ни в кого, кроме Филиппа Милованова. Включи мозги. Завтра ты получишь работу танцовщицы в его клубе
Бьянка:
Предположим, я в очередной раз позволю тебе меня использовать и манипулировать моей бесхребетной натурой. Случится чудо и меня в таком виде – неопрятной скиталицы без лоска и без единого филлера допустят на кастинг. Предположим, никто не заметит отсутствия грации, пластики и малейшей способности к танцам. Что дальше? Как там Милованова зовут? Он – респектабельный заевшийся сноб меня увидит, влюбится и завтра женится? У нас нет плана. Или мне просто прыгнуть на него?
Роман:
Ходи с козырей
Бьянка:
У меня их нет
Роман:
Тогда блефуй. Как ты не поймешь – глупость не в предметах. А в подходе к ним. Больше фантазии. Мы так скучны, что сами себе не можем сдирижировать интересную жизнь. Ты сама себе сценарист. А все ждешь, что кто-то тебе напишет – что делать
Бьянка:
Потому что я не знаю – как правильно
Роман:
Никто не знает. Надо пробовать и так и сяк. О плане я позабочусь. Клевать будет так, что ты забудешь свое имя. Ты наденешь один наушник, я – второй. Я буду в зале, я тебя поведу
Бьянка:
Это будет как обычно – импровизация, помноженная на черт знает что. Сплошное унижение. С меня хватит. Я хочу покоя. Я просто хочу работать и познакомиться с тем бегуном на набережной
Роман:
Нельзя вымогать того, что дается даром. Если бы ему нужно было – он сам бы подошел. Запомни – если он бездействует, то ему не надо. Я прошу тебя в последний раз разыграть эту карту с попыткой выйти замуж. И я прошу тебя не ходить больше на набережную и не придаваться платоническим страстям
Бьянка:
Я соглашусь, если ты найдешь нам ночлег
Роман на камеру с отчаянием:
Она всегда соглашается и позволяет собой манипулировать. Моя сестра – пластилин. Никогда не даст отпор. Не вытащит козырь из рукава. Мне это не нравится, но мне выгодна сейчас ее слабость. Я абьюзер. Но я – добрый абьюзер. Я люблю ее. Я за нее отвечаю, вот и леплю из нее кого удобно мне. Я хочу ее пристроить – выдать замуж. Пусть ненадолго, зато получит отступные и будет делать, что захочет. Она никогда не жила ни с кем, кроме меня. Что это за жизнь? Мне иногда кажется, что моя сестра – это мой синдром Адели. Я ее никогда не смогу отпустить. У меня потребность заботиться о ней. Это укрепляет мою значимость в моих же глазах. Этот Гюго…он в разной форме в каждом из нас. Ладно. Ночлег. Да, кстати, она всегда играет в эти игры – сначала поколеблется, потом поставит условия и ждет, когда я выполю их. Потому что знает, что я всегда доделываю обещанное
Он берет сестру за руку и они бегут вверх по пожарной лестнице этого здания, пролезают через открытое небольшое окно. Осматриваются – это очень уютный чердак. Здесь есть огромный шкаф с одеждой, душевая, кровать, диван, рабочее пространство – стол, стулья, красивое панорамное окно на центр города и прозрачный пол. Внизу виден зрительный зал и пустая сцена. Горит дежурный свет.
Роман:
Это, очевидно, филармония или консерватория. А здесь место смотрителя. Или Бога архитектуры – слишком хорошо всё устроено. Здесь, пожалуй, и останемся
Они расправляют кровать, раскладывают диван, застилают его, берут полотенца, халаты – вытирают мокрые волосы. Подходят к окну. Смотрят на город. Каждый думает о своем. Молчат. Звучит песня Blackened Blue Eyes группы The Charlatans
ТИТР: Глава четвертая: Никогда не бегайте за парнями на набережной
Пасмурное утро. Небо брызнет дождем в любую секунду. Милованов уже на пробежке. На нем красные кроссовки, красная шапочка и хороший спортивный костюм. Он бежит, то замедляясь, то на пределе возможностей. Начинается дождь. Очень плотный и шумный. Он натягивает капюшон и смотрит только под ноги, ускоряется и со всей силы сбивает человека. От удара человек падает. Милованов бежит дальше, держась за плечо. Ушибся. Болит. Останавливается. Оглядывается. Сбитый им человек – это девушка. Она продолжает лежать на дорожке. Он некоторое время мнется, сомневается. Потом нехотя возвращается. Приседает к ней. Она держится за ногу. Он берет ее ногу и немного шатает, проверяет коленку: