- Что?
- Я не знаю, что, док. Не знаю, - пилот помотал головой. - Я за ним по монитору наблюдал и всё видел. То ли заело что, в управлении у него, то ли потерял ориентировку. Сперва он закрутился, как волчок на месте. Я ему стал кричать. Он, по-моему, тоже кричал что-то. Потом он включил форсаж.
Хоукс замолчал и стал смотреть в пол.
Вайс тоже молчал, выжидая, когда у пилота кончится эмоциональный ступор.
- Его бросило на распорки солнечных батарей, - сказал наконец Реджи. - Как... не знаю...как из пращи. Один из тросов отрезал ему голову вместе со шлемом скафандра.
Ян заметил, как у пилота на висках выступил пот. Дыхание его стало частым, он заморгал, словно собирался расплакаться.
- Что-то ещё, Реджи? - Вайсу показалось, что собеседник недоговаривает.
- Н-нет... - Хоукс замялся.
- Давайте без протокола, - предложил Ян. - Можете мне доверять. Что случилось ещё?
- Ну ладно, - голос Хоукса внезапно охрип, - Валяйте. Только не считайте меня психом... Так и быть скажу уж вам, пока не свихнулся. От такого можно и того... Хрень какая-то... Его голова... Ну когда, её уже отрезало... Я же видел всё по монитору. Когда она повернулась ко мне лицом... Чёрт!.. Он... Он открыл глаза и сказал мне что-то.
- Что-что?!
- Да. Я даже прочитал по губам, что он мне сказал... - Хоуск уставился в пол и запустил ладони в рыжие вихры, сжав голову.
- И... что именно?
- Он сказал... Сказал... "Реджи, не ходи сюда!".
8
Миранда. Миранда Хесс. Вайс отдавал себе отчёт, что обманывает себя. Но ничего не мог с собой поделать. Это было как игра. Даже не так. Как пьеса с заранее известным финалом. Но будто актёры представляли себе, что не догадываются о том, что произойдёт в конце. Что они проживают историю на самом деле. В реальном времени.
Миранда была не такая, как все. Не такая, как все остальные. Ян любил женщин. Обычно он довольно легко знакомился и так же легко расходился через непродолжительное время. Но если бы сейчас кто-нибудь заставил его подробно вспомнить о всех своих пассиях, Вайс бы не смог. Вернее сказать, что все его воспоминания ограничились бы какими-то неопределёнными смазанными контурами с яркими овалами вместо лиц. Нет, были, конечно, какие-то специфические интимные воспоминания, но ничего такого, чтобы сойти с ума. Или чтобы стать рабом такой страсти.
И вот Миранда. Теперь некрон, а тогда совсем молодая девушка. Когда они увиделись в первый раз, ей было семнадцать, а ему тридцать три.
Тёмными вечерами на Марине, при желании, Вайсу было бы чем ответить Мак-Грегору.
Миранда поразила Яна с первого взгляда. Она была крайне привлекательна - высокая, но не худая, фигурная, с выгодно выдающимися местам. Треть её головы над левым ухом с болтающимся в нём огромным кольцом, была выбрита наголо, остальная часть причёски стояла вертикально дыбом. Голубые раскосые глаза была подёрнуты поволокой равнодушия. Шею опоясывала роспись причудливой татуировки. Она не признавала длинных юбок и любила, когда остальные пялятся на её глубокое декольте. Вайс никак не мог предполагать, что сможет чем-то заинтересовать её. И поначалу знакомства общение, мягко говоря, не клеилось. Но она его не отвергла. И через какое-то время произошла странная штука. Он понял, что скучает по её голосу. По запаху. По смеху.
Но всё это не имеет никакого отношения к происходящему. В самом деле.
Вайс не считал это составляющей своей жизни. Это был анклав, отдельно стоящий остров судьбы. Туда можно было наведываться, но нельзя было жить. А сейчас она уже инициирована. Поэтому в его душе было пусто, как в картонной коробке. И там, в этой коробке, после гулкой тишины, кто-то взял стекло, небольшой острый осколок, и прочертил линию с бумажным визгом.
Миранда.
Часто - по мнению Вайса очень часто - она находилась в изменённом сознании. Ничего не помогало. Ни уговоры, ни ультиматумы, ни угрозы. Это было весьма распространённым среди кандидатов в некроны, различались только методы достижения цели. Кратковременное и поверхностное прикосновение к состоянию инициированного или действующего некрона. Существовало несколько способов. Некоторые по старинке травили себя таблетками, но на таких посматривали косо. Большая часть применяла "психоно", препарат, воздействующий на вторую сигнальную систему психоимпульсами определённой частоты. Ещё были электросуггесты, изменяющие электромагнитное взаимодействие нейронов мозга, самый опасный и рискованный метод.
Некрония по многим внешним признакам была своеобразной религией. Уделяющей меньше внимания антуражной части, но делающей упор на внутреннюю обработку своей паствы. Основным лозунгом катехизиса некронов было - готовься к смерти с рождения. Но, разумеется, это было слишком общим понятием, чтобы объяснить всю суть этого течения. Как ни странно, 80% адептов составляли молодые люди в возрасте от 18 до 25 лет. Мало кто проходил инициацию в средних годах, а среди тех, чей возраст перевалил за 40 - были зафиксированы лишь единичные случаи. Собственно, активную жизнь в сообществе некронов можно было вести с момента вступления в группу ожидания и до инициации, которая по-другому называлась "последним приближение к смерти" и после которой социальная жизнь индивидуума прекращалась. Кандидат становился действующим некроном, тело для которого было лишь сосудом для поддержания биологической жизни органов. Это отдалённо напоминало религиозное отшельничество, но в данном случае на себя замыкалось не только сознание, но и физическое состояние инициированного. По мнению сторонников движения, такое ментальное существование помогало встать на "лестницу в небеса" и осознать суть неведомого.
Однажды Миранда едва не убила его.
Хотя в тот момент это был, видимо, уже её фантом.
И она никогда не принадлежала ему, ни сразу после знакомства, ни, тем более, после того, как вступила в группу ожидания. А Вайс никак не мог смириться с этим. Он даже устраивал истерики, как ни стыдно было бы признаваться в этом бывшему штурману гвардейского флота. Он умасливал, скандалил, безобразно выходил из себя. Это происходило, когда Миранда была сама собой. Когда она находилась в изменённом состоянии, общаться на такие темы было бессмысленно.
Ян вспомнил, как яркую иллюстрацию: у него было поначалу отличное настроение, Миранда была нормальной, хотелось думать о совместном будущем. Но когда он завёл эту заезженную пластинку, она по обыкновению взбрыкнула. Слово за слово и они уже перепирались на повышенных тонах.
Он сказал, что пора с этим кончать, с этими походами в ночные истоки, с этими переговорами с подозрительными личностями, с этим враньём об её ухажёрах. Пообещал в сотый раз, что он сможет, он оградит, он обеспечит ей. Она расхохоталась. Она сказала, что понимает его. И что сейчас всё объяснит.
Они сняли для свидания номер скромного мотеля на окраине. И валялись сейчас на огромной застеленной кровати друг перед другом. Она сменила позу, привстала перед ним на колени, потом присела на пятки и развела слегка ноги.
Я расскажу, сказала она. Ты просто не можешь принять мой образ жизни. Ты хочешь переделать его под понятный тебе. Под скучный, скукоженный, стерильный мирок зависимости и обиды. Ты не хочешь делить меня с другими мужчинами. Тебе претит сама мысль, что меня перед тобой имеет кто-то другой. Так ты рассуждаешь. А на самом деле тебя это просто заводит, и оттого, что ты не можешь с этим справиться, ты злишься и психуешь, да?.. правда же, заводит? И она гладила себя рукой между ног, пока говорила. И смотрела ему в глаза.
И он от этого терял дар речи и... И набрасывался на неё с безумством приговорённого к казни и для вида соглашался, впрочем одновременно нисколько не соглашаясь где-то там, в потёмках своей души.