— Сейчас, знаете, профессор Берг, такие конверты… Отрываешь полосочку и разглаживаешь клапан. Конверты лизали лет сорок назад, в вашу студенческую молодость…
— Я ничем не могу вам помочь, Куртеев.
Тихон напрягся. Он так и предполагал. Берг над ним поизмывается и выставит вон.
— Но вы же еще даже не выслушали меня.
— Даже если выслушаю, не помогу.
— Очень мило с вашей стороны было поговорить со мной, — выдавил Тихон, поднимаясь.
— У вас есть девушка, Куртеев?
— Не ваше дело.
— Ну, эта фраза сегодня уже звучала, не п-повторяйтесь. Ладно, я спрошу иначе: вы спите с девушками?
— А вы сами-то как думаете?
Берг неопределенно поводил пальцем в воздухе.
— И сколько у вас девушек, с которыми вы спите?
— Вы хотите поговорить со мной об этом?
— Вы спите с одной или несколькими?
— По четным числам месяца с одной, по нечетным — с несколькими. Вы с ума сошли? Я пришел к вам за помощью!
— У вас есть постоянная пассия? — спрашивал невозмутимый Берг.
— У меня только одна и есть, с нею я и сплю. Но цеплять ее на свой язык я вам не советую.
На удивление, Берг не рассердился и даже не отпустил по этому поводу едкой остроты.
— Почему бы вам не отпустить ее на волю?
— Что? — пробормотал Тихон.
— Вы неудачник, Куртеев. Я предсказываю вам крах. Если у вас есть девушка, не обольщайте ее надеждами, не обнадеживайте. С вами она пропадет, — и Берг поправил очки. — Есть люди, которым занятие бизнесом противопоказано. Даже когда их мозг обогащен знаниями, они никогда не станут блестящими п-практиками. Они рассеянны, непрактичны. Вы к ним относитесь.
Тихон подумал о том, что сейчас, кажется, тот самый момент, когда, не откладывая на ночь, можно сказать все. Что он думает. Он подумал о том, что единственная его ошибка за все время общения с этим черствым старикашкой заключается в решении прийти к нему и попросить совета.
— Профессор Берг, есть люди, которые невероятно комплексуют. Им бы хотелось трахнуть какую-нибудь молоденькую студентку, но риск оказаться разоблаченным куда сильнее желания показать себя мужиком. Из-за невозможности органично совместить возраст с желаниями эти люди ненавидят молодость, силу и успех. Вам шестьдесят, и лет через десять вы о пешей прогулке думать будете куда с большим вожделением, чем сейчас о студентках. Вы будете лежать в постели, скрежетать зубами и думать, что не лучше ли было оказаться тогда разоблаченным, чем теперь вот так сидеть в трупе слона и знать наверняка, что рядом ни одного барабанщика. Все барабанщики вон они — портят девок, пьют пиво… Я объясняю вашу ненависть ко мне завистью и ухожу от вас в твердой уверенности, что разговор наш окончен навсегда и последнее слово сказали не вы. Глаза бы мои на вас не смотрели.
Взявшись за ручку двери, Тихон с пылающим лицом вышел на площадку и в сердцах выдавил:
— А между тем речь шла не обо мне, бездарном, а о девочке, которая пропала из офиса.
— Какая девочка?
Эхо голоса Берга прокатилось по лестничным пролетам и застряло где-то у чердачного люка.
— Та самая, которой вы просили меня дать волю, мать вашу!.. Но вам, конечно, наплевать! Адью! — Махнув рукой, Куртеев направился не к лифту, а пешком по лестнице. — Задыхайтесь в угаре собственного тщеславия!
— Какая девочка, Куртеев? В-в-вика?!
Нога Тихона скользнула по ступени, и он едва не упал. Схватившись рукой за поручень, он повис на перилах, похожий на Иисуса.
Он не ослышался?
Разогнувшись и развернувшись, он вгляделся в лицо профессора. Глаза Берга светились каким-то нездоровым огнем, и очки этот блеск усиливали, доводя почти до пламени.
— Откуда вам знать, как ее зовут?
На площадке заворочался язычок замка в соседской двери.
— Вернитесь в квартиру, немедленно!
— Чего ради?
— Немедленно!.. — приказал Берг.
В квартире он стоял и с недоумением разглядывал Берга, — тот тряс руками и гладил ими голову.
— Вика пропала? — спросил он. — Куда? Как? Когда?..
— Мне кажется, — забормотал Тихон, — нам стоит кое-что прояснить… — Он вдруг вспомнил, с какой странной внимательностью смотрел Берг на студенток в аудитории. — Откуда вы знаете Вику? Ну!
И вопреки его воле в голове его стали всплывать подробности того вечера, когда он шпионил за Викой и подъезжал к большому дому. Совмещая воспоминания с сегодняшним маршрутом, он обнаружил кое-какие совпадения.
Берг покусал губу и толкнул Тихона в комнату.
— Садитесь, черт бы вас побрал. У вас на лице написано ослиное упрямство, а времени у меня нет. Вика — моя племянница. Ее родители умерли, когда девочке было пять лет. С тех пор она живет у меня и п-предполагается, что она моя дочь.
— П-предпола-гается?
— Оставьте, черт вас возьми! — По лицу Берга пробежала судорога. — Оставьте!.. Сальности вам к лицу, но вы не там их говорите! Вика — единственная память о сестре, и если вы будете продолжать смотреть на меня воловьими глазами, я врежу вам по лицу!
Тихон не взбесился преимущественно только потому, что впервые видел Берга в таком состоянии.
— Ну ладно, ладно, — растерянно пробормотал Куртеев. — Но все-таки хотелось бы, так сказать… — И тут его наконец-то осенило. — Постойте-ка, уважаемый профессор… Вика — ваша племянница… Получается, что вы… вы знали, что я с ней встречаюсь, и вместо того чтобы… вы издевались надо мной, как сеньор над вассалом?! Не складывается, дорогой профессор! Тут замешано, думается, куда большее, чем дядькина любовь!
Берг врезал, но не попал. Хотел второй раз, но Тихон уже собрался и расстегнул пиджак.
Внезапно Игорь Оттович успокоился.
— Хотите начистоту? Прошу! — И он чересчур уж дружелюбным жестом пригласил Тихона в кресло. — Прошу, п-прошу. Поговорим как мужчины.
— В принципе, вы уже начали…
— Я еще не начал, — огрызнулся Берг, и для Тихона его поведение было странным. — Кофе?
— В жизни не пил такой мерзотины.
— Ладно, — Берг стал потирать ладони. — Слушайте… Родители Вики погибли в автокатастрофе, в Венгрии. Ее отец работал в советском консульстве, и на операционном столе мать Вики, моя родная сестра, взяла с меня клятву заботиться о дочери вплоть до з-замужества. Вплоть до замужества — вы понимаете? Это значит, что сам процесс ее контактов с мужчинами должен находиться под моим контролем. И я дал клятву. И с тех пор являюсь отцом этой девочки. Я дал ей образование, она окончила экономический вуз, я помог ей найти работу в «Регион-билдинг», и вскоре ее карьера пошла в гору. — Берг нервно закурил и вонзил в Тихона испепеляющий взгляд. — Она стала главным бухгалтером, и я уже подумывал о том, чтобы подыскать ей место в зарубежном банке. Вика, если вам это неизвестно, отлично говорит по-французски. Впрочем, я не думаю, что у вас так далеко заходили отношения…
— На французский лад? — процедил Тихон. — Да сколько угодно.
— Клянусь б-богом, Куртеев. Я клянусь господом богом, что, если вы еще раз съерничаете подобным образом, я разобью вам голову.
— Побольше уважения, профессор, — это все, чего я прошу.
Не обратив внимания на просьбу, Берг закурил новую сигарету от старой, не докурив последнюю и до середины.
— Но год назад случилась трагедия, — сказал он. — Вика встретила в компании идиота и, кажется, полюбила его. Фамилия идиота — Куртеев, и я дотерпел до утра, чтобы приехать в институт, чтобы идентифицировать того Куртеева с тем, которого знаю. И я едва не впал в панику, когда понял, что Куртеев тот и К-куртеев этот — одно лицо. А теперь я перехожу к главному, студент… Вика — невероятно рассеянная девушка. Она пойдет в магазин за хлебом, а принесет молока. Все дело в том, что она выполняет работу механически, просчитывая свои шаги на неделю, а то и на месяц вперед. Она в уме умножает пятизначные цифры, но совершенно беспомощна в мелочах!.. И надо же было случиться так, чтобы среди сотен нормальных, состоятельных и статных мужчин она выбрала именно вас!..