- Конечно, ты простишь, всегда прощаешь. Все совершенно незаслуженные гадости…
- Если ты скажешь, что недостоин такого ангела как я, прибью веником, - серьезно предупредила я.
Хриплый смешок в ответ.
- Расскажи, что тебя тревожит. Ты ведь знаешь, какая я дотошная, не отстану.
- Ты действительно хочешь услышать всё?
- Воропаев, веник на кухне. Сбегать за ним – трехсекундное дело, - я успела взять себя в руки. Легче всего причинить боль тому, кто тебя любит. Разве он мог желать мне зла? Нет, значит, причина кроется в другом.
Артемий безошибочно уловил эту перемену и начал говорить:
- Однажды ты прочла мое письмо, ту глупую и неизвестно как попавшую к тебе писанину, но тогда я и понятия не имел, каким козырем оно станет. Письмо фактически сыграло роль приворота, усилив те крупицы влечения, что были в тебе изначально. Иначе что могло заставить такую рассудительную и сдержанную тебя порвать с московским женихом и упорно добиваться моего расположения? А я влюбился как пацан, ходил-бродил, изображая пластическое страдание, и прекрасно понимал, что шансов нет. Любить безответно гораздо легче, никаких обязательств. Само слово «безответно» ведь двусмысленно: тут не только буквальное «без ответа», но плюс еще и «без ответственности». Как знаменитую актрису, певицу или книжную героиню – ни к чему не обязывает, понимаешь? Но в один прекрасный день всё изменилось: актриса перестала быть недосягаемой, а я понял, что хочу быть с тобой. Не в мечтах – по-настоящему. Любви без расчета не бывает, Вера, он присутствует в самой чистой и непорочной. Пока ты мучилась, я обсасывал схему, продумывал варианты, как миновать и Сциллу, и Харибду. Но даже при самом благоприятном раскладе у Харибды имелся немаленький хвост: рано или поздно вопрос о детях встанет ребром. Девочки, мальчики – красивая сказка, которую я придумал и в которую сам же поверил!
Воропаев перевел дух. Руки я не отнимала, и он вцепился в мое запястье, как утопающий в спасительную соломинку. Пальцы холодные, пульс бьется так, словно вот-вот разорвет сосуды.
- Не волнуйся, всё будет хорошо, - наша излюбленная мантра, что всегда действует.
- При всей своей подлости, - гораздо спокойнее, но в том же темпе продолжил он, - я не мог подвергнуть тебя такому, не мог и не хотел. Дети, дети, всё вертится вокруг них! Ты уже знаешь, что шанс довольно высок, но знаешь ли ты, какой ценой он достается? Разумеется, нет, потому что я промолчал, прикрывшись красивой картинкой, а узнать откуда бы то ни было ты не могла: в конспектах об этом не пишется. Ты не ведьма, да, и вероятность забеременеть, если считать в тех же детях, процентов восемьдесят пять. Мне абсолютно всё равно, кем он родится, лишь бы здоровый. Потому что твой. И мой. Но… теория Раскольникова уже сыграла со мной злую шутку. Молодой, глупый, самонадеянный эгоист на поверхности плавает, а в тонкости вникнуть недосуг. Сын как папаша не будет? Ой, как замечательно! Похлопаем в ладоши! Да Галке Пашка чуть жизни не стоил, еле спасли обоих.
Я понимаю, я всё понимаю, но при чем здесь мы? Организмы-то абсолютно разные, и родила она в довольно-таки солидном возрасте…
- Да нет же, нет! – Артемий вдруг обхватил мои ноги руками и уткнулся головой мне в колени. Заговорил быстрее, хрипло, отчаянно, то и дело срываясь на мысле-речь:
- Я ждал не пойми чего, Ишачьей пасхи или свиста рака на горе. Этот разговор должен был состояться намного раньше, хотя после него ты бы наверняка отказалась иметь со мной что-либо общее. Я осквернил тебя, разрушил твою жизнь, из-за меня ушел тот, с кем ты могла бы быть счастлива…
- Замолчи, пожалуйста! Не надо так говорить! Ты не понимаешь, что несешь! Перестань!
- Я хуже, чем убийца, Вера. Если б не сегодняшний день, ты бы так и продолжала жить в неведении, но при мысли, что ты беременна… из-за моей халатности… Это неправильно!
- Тише, тише…
- Ты права, поздно заниматься самобичеванием. Тогда никаких эмоций, сухие факты: кем бы ты ни была, теоретическая беременность будет длиться не девять месяцев, а одиннадцать. При любом раскладе организмы матери и ребенка биологически несовместимы. Природа хитра, но магия хитрее, и два лишних месяца – ее штучки. В течение этого срока эмбриона как бы не существует. Вроде он есть, но вроде бы и нет – защитный механизм по принципу материальной иллюзии. Ни УЗИ, ни анализы, ни сама магия его не покажут, лишь косвенные признаки, которые часто врут: тошнота, рвота, давление, перепады настроения. Зародыш точно замирает, приспосабливаясь к матери. Дальше всё идет своим чередом, вплоть до самых родов. А потом – бац! – и дилемма. Если мать – человек, а ребенок – нет, в случае возможных осложнений помощь окажут ей, но не ему. Ни переливание крови, ни анестезия без риска невозможны. Допустим, кровь сгодится моя, но тебе придется терпеть, что бы ни случилось. А легко в любом случае не будет. Готова ли ты к этому?
- Да.
- Не исключен и другой вариант: может погибнуть ребенок…
- Почему, ну почему ты всегда думаешь о плохом?! – захотелось встряхнуть его, хорошенько приложить обо что-нибудь. – Всё будет хорошо, не может быть по-другому – пойми же ты это, наконец!
Он вздрогнул, хотел что-то сказать, но не смог. Это присказка, не сказка, и самую чудовищную новость, как и положено, приберегли на десерт. С трудом высвободив свои ноги, опустилась на колени рядом с ним, притянула к себе на грудь. Страшно подумать, что все эти полубезумные откровения могли так и не выплыть. Чего ты ждешь? Чего так боишься? Не молчи!
«Я не просто испугался: в случае заблуждения ты бы никогда меня не простила. Но теперь… хуже быть не может, верно? В общем, история с ведьмой Ирен никак не шла у меня из головы. Вертел и так, и этак, предсмертные слова Громова и вовсе на бумажку записал, посоветовался с Еленой. Вместе мы разгадали эту загадку. Бестужевой нужны элементы для черномагического обряда. Семь составляющих найдены, осталась восьмая. Девяносто девять и девять десятых, что один из элементов – твоя разнесчастная снежинка. Если так, то многие связанные с ней странности обретают смысл. Идем дальше: «Жизнь и Смерть в клубок сплету» - единственная зацепка. Переводя в контекст Черной магии, это либо артефакты, либо два вида вампиров. Не забывай, что речь идет о жертвоприношении. Три элемента, считай, есть. Теперь тупо предполагаем: Бестужевой необходима наша Маша, то бишь, Черная ведьма с ее, Ирины, кровью. Вторую половинку найти сумеешь?»
- Белый маг с кровью Лаврентьева?
«Он самый. Еще плюс два. Ни один подобный обряд не обходится без крови человеческой. Исходя из предыдущих догадок, ей требуются мужчина и женщина. Итого семь. Собрала и затаилась, следовательно, с потолка последний элемент не свалится, необходимо время. Ты сама слышала про шесть с половиной лет плюс почти год. На мысли наводит? А теперь вспомни, как часто у меня сносило крышу, за малым дело не доходило. Причем, время выбиралось такое, когда мы были наиболее уязвимы…»
Безоблачное июньское небо вдруг рухнуло на многоквартирный дом, погребло под собой, и выбраться из-под этой тяжести нет никакой возможности. Я поняла…
Из мира ушли все краски, оставив вместо себя черно-белую реальность. Пустую, беззвучную. Жестокую. Мы всего лишь пешки в чьей-то чужой игре, расходный материал. Наши чувства и желания не имеют никакого значения. Вот это действительно неправильно.
- Почему ты молчал? Почему не рассказал мне сразу?
- Я думал, что сумею нас защитить, а ребенок… ребенок мог появиться и через год, и через два...
- Ты хотел протянуть время, не дать Бестужевой возродиться такой ценой, - успокаивающе бормотала я, чувствуя себя ослепшей и оглохшей. – Нам ведь некуда спешить, можем и подождать. Какая разница, год или два? Роли не играет.
- Прости меня, Вер, давно нужно было рассказать... Не хотел пугать тебя, ты была так счастлива…