Выбрать главу

Так что вторую половину дня я провел, слоняясь по Четырнадцатому округу. Я до сих пор не совсем успокоился и постоянно опасался, что вот-вот появятся те два типа, которые гнались за мной, поэтому гулял по самым укромным и тихим уголкам этого квартала: в садах Обсерватории, по улочкам виллы Алезия, в парке Монсури…

На обратном пути, умиротворенный, я с удивлением обнаружил, что меня охватили прежние чувства и то душевное состояние, с которым я успел сжиться. Ко мне возвращалась та покорность, которую всегда поощрял доктор Гийом. Понемногу уверенность, что я шизофреник, вновь овладела мной, и я уже почти не сомневался, что все странные события последних дней — всего лишь порождение моего больного воображения. Тех двоих, что преследовали меня, наверняка никогда не существовало, как и камеры в квартире моих родителей, а фраза, которую я якобы слышал в башне, не имела никого смысла. Это вовсе не тайное послание, не поддающееся расшифровке, а просто набор слов, который я целиком выдумал.

В глубине души мне легче было думать, что я просто сумасшедший. Это утешало и давало легкий ответ на все терзавшие меня вопросы. Если я шизофреник, то нет никакой тайны, а есть только галлюцинации, на которые нельзя полагаться.

И как раз в эту минуту, на бульваре Распай, я встретился глазами с кем-то знакомым. Я замер в неуверенности и внимательней пригляделся к молодой женщине, переходившей дорогу поодаль. Эта стрижка, точеный нос, короткие ноги… Да, это точно она. Бухгалтерша из бюро Фейерберга. Не раздумывая, я окликнул ее по имени:

— Жоэль!

Женщина обернулась. Казалось, она удивилась, увидев меня. Отвела глаза и ускорила шаг.

На мгновение я заколебался, растерявшись от ее реакции, затем бросился за ней.

— Жоэль! Это я, Виго!

Она пошла еще быстрее. Я побежал вдогонку и, поравнявшись с ней, обогнал и схватил ее за плечо.

— В чем дело? — спросил я озадаченно. — Вы меня не узнаете?

Она вырвалась, в глазах отразилась паника.

— Прошу вас, пустите меня.

И она пошла своей дорогой. Ошеломленный, я снова схватил ее за руку, на этот раз крепче.

— Что за идиотизм? Жоэль! Мы же работаем вместе у Фейерберга! Я Виго Равель!

— Месье, не понимаю, о чем вы говорите, я вас не знаю, оставьте меня в покое!

Она резко оттолкнула меня и бросилась на другую сторону улицы.

Я подумал, а что, если я ошибся, с кем-то ее спутал, но я был совершенно уверен, что узнал ее, даже ее голос и взгляд. Это несомненно была она. Но тогда зачем она врет? Кое-кто из прохожих уже посматривал на меня с подозрением, и все же я не мог отступиться. Мне требовалось объяснение. Я побежал за ней.

Бухгалтерша опередила меня, но я двигался гораздо быстрее и вскоре должен был ее догнать. Я увидел, как она сворачивает направо.

— Эй, месье! Отстаньте-ка от нее!

Какой-то высокий блондин позади меня, как видно, собирался выступить в роли защитника, но меня нелегко было запугать. Я припустил еще быстрее.

Добравшись до поворота, я заметил вдалеке двух постовых. Я выругался. Женщина неслась прямо к ним. Сейчас она меня обвинит. В чем? В том, что я ее узнал? Я тут же развернулся, терзаемый острым чувством несправедливости. Теперь преследовать будут меня, хотя во всей этой истории именно я — жертва!

Я поспешил к перекрестку и, не колеблясь, сел в автобус. Покидая квартал, я, расстроенный, следил за тем, как вдали исчезают фигуры двух полицейских.

На следующий день в назначенное время я сидел в приемной перед кабинетом Софи Зенати, психолога, второй этаж налево.

Глава 24

— Как вы себя сегодня чувствуете, месье Равель?

Странно, но мне приятно было снова увидеть мадам Зенати, которую я не без удовольствия мысленно называл «мой психолог». Я как бы заявлял на нее права, и это действовало на меня успокаивающе. Так мне казалось, что меня кто-то опекает.

— Даже не знаю, — ответил я, откашливаясь. — Сам не пойму. С одной стороны, после разговора с вами мне, несомненно, стало лучше, но с другой — у меня какое-то странное чувство. Словно я очнулся после долгого кошмара… Должен вам признаться, со вчерашнего дня я все думаю, насколько соответствует реальности то, что я вам рассказал. Мне немного стыдно, но это так…