— Как так?
— Ну, эта история с терактом… И потом, я не все вам рассказал. Есть еще квартира моих родителей, где все было перевернуто вверх дном, и два типа, загнавшие меня в катакомбы… Когда я теперь об этом думаю, все произошедшее представляется совершенно невероятным. Полной нелепостью. Наверное, я просто бредил… Я узнаю симптомы своей шизофрении. Манию преследования и все такое…
— Вашей шизофрении? Так вы теперь снова считаете, что страдаете этим расстройством?
Я вздохнул:
— Даже не знаю, я уже во всем сомневаюсь. Я спрашиваю себя, действительно ли я выжил в теракте или все это мои выдумки… Ведь совершенно невероятно, чтобы я мог там выжить, разве нет?
— Вы снова принимаете нейролептики?
— Нет.
— Я считаю, что вам следовало бы их принимать.
— Я больше не могу терпеть побочные эффекты.
— Неужели они тяжелее вашего расстройства?
Я пожал плечами:
— Как вам сказать? Эти препараты превращают меня в человека, чье отражение в зеркале я не могу больше видеть. От них я толстею, сплю на ходу, мне трудно поднять глаза, смотреть людям в лицо. И потом… Из-за них у меня не может быть никакой эрекции…
Она кивнула и что-то пометила в своем журнале. Улыбаясь, я представил, что она могла написать. У него не встает. Сумасшедший дом.
— Вы могли бы попросить, чтобы вам прописали лекарства без таких побочных эффектов…
— Да, возможно…
Повисло молчание. Я посмотрел вокруг. В кабинете по-прежнему царил беспорядок.
— Месье Равель, я принесла вам книгу и хотела бы, чтобы вы ее прочитали.
— Вы полагаете, что мне нечем больше заняться?
— Это касается шизофрении. Отличная книга — доступная и толковая. Автор, Николя Георгиефф, прекрасный психиатр. Вам следует ее прочитать, это поможет вам лучше разобраться в ваших расстройствах. Вы убедитесь, что современная медицина в состоянии распознавать их безошибочно. Хотите, я вам прочитаю отрывок?
— Ну давайте…
Водрузив очки, психолог принялась за чтение, словно школьная училка.
— «Бред и галлюцинации — два психотических симптома, типичные для больных шизофренией. Для бреда характерна абсолютная и непоколебимая убежденность субъекта в реальности воображаемых событий, которую он не разделяет с другими. Самые распространенные бредовые идеи — это бред преследования, когда субъект убежден, что какие-то люди, реально существующие или не существующие, злоумышляют против него, плетут заговоры».
— Да. Очень похоже на мой случай. Потрясающе! — заметил я иронически.
— Погодите. Вот то, что должно вас заинтересовать: «Для бреда типична особая форма уверенности, именуемая „бредовой убежденностью“. Речь идет о глубокой внутренней убежденности, не поддающейся опровержению фактами. Зачастую она возникает из-за того, что личное и необычное значение придается какому-либо реальному событию; оно безосновательно вдруг наделяется смыслом, который субъекту представляется очевидным: интуитивно он убежден, что событие связано с ним. Бред делает субъекта центром мира, так что он сталкивается с событиями, которые наполняются для него личностным смыслом, относящимся к нему, и уже не представляются случайными, но непременно содержат скрытую логику. Психотические галлюцинации — вторая категория типичных психотических расстройств — чаще всего принимают форму „голосов“, обращенных к субъекту».
— Классно. Я прочту вашу книгу.
Вздохнув, она протянула мне том.
— Курить по-прежнему нельзя? — спросил я, приподняв брови.
— Нет, месье Равель. В моем кабинете не курят.
— Вот гадство.
Она никак не отреагировала на мою выходку.
— Скажите, вы по-прежнему слышите голоса?
— Только во время припадка.
— Когда вы чувствуете приближение припадка, можно ли его предотвратить?
— Когда наступает припадок, единственное, что может помочь, — это полное уединение.
— Возможно, это положительный момент: вы уже знаете, что близость другого человека может спровоцировать приступ.
— Да. Близость другого человека.
— Но трудность в том, месье Равель, что вы не можете жить в полной изоляции. Поэтому нам придется найти другое решение, вы ведь это понимаете?
— Вполне. И к тому же… К тому же…
— Да?
— К тому же мне этого не хватает.
— Чего вам не хватает? Общения с другими людьми?
— Да. С другими. Я всегда чувствовал себя изгоем. Оторванным от людей.
— Даже с вашими коллегами?
— Да. Мы никогда не общаемся друг с другом. У Фейерберга мы сидим поодиночке, каждый за своей перегородкой, и с утра до вечера печатаем на своих компьютерах. Представляете? XXI век во всей своей красе. А вчера… Вчера я встретил на улице сотрудницу, так она меня даже не узнала. Или не захотела узнать, сам не знаю.