Она протянула руку.
– Что? – не поняла ее Нина Петровна.
– Ключ и адрес, – ответила Ариадна. – Хочу взглянуть на вашу квартирку перед тем, как отдам за нее деньги.
– Да-да, – засуетилась соседка. – Сейчас, моя хорошая. Квартирка уютная, чистенькая, недалеко от центра. Тебе понравится.
Она выложила на стол перед Ариадной связку ключей и клочок бумаги с написанным корявым почерком адресом.
– Бабушке только не говорите, – попросился Ариадна, – а то не только мне, но и вам не поздоровится. И вообще, вы меня не видели, я вас тоже. Я все-таки решила в вашей квартире задержаться на пару месяцев, больно уж место удобное – недалеко центр города, пока буду искать работу, на транспорт тратиться не придется. За деньгами можете прийти завтра ближе к вечеру.
– Да-да, – радостно закивала Нина Петровна. – Сколько поживется, столько и живи. Заплатишь по факту, не надо мне аванса.
Ариадна улыбнулась – а это уже хорошо…
Как и пообещала бабулька с последнего этажа, квартирка оказалась маленькой, но невероятно уютной, расположена была, правда, на первом этаже. Из-за этого, видимо, и переживала Нина Петровна – как бы кто не забрался. Мебели мало, ее просто ставить было негде на тридцати метрах: в крошечной прихожей лишь вешалка для пальто и зеркало, на кухне – парочка шкафов на стенах и тумбовый стол с холодильником, обедала хозяйка, похоже, в комнате за старинным круглым столом, сидя на старом венском стуле. У них с бабушкой тоже когда-то были такие стулья. Ариадна поежилась от воспоминаний – лучше об этом не думать. Дивана не было – его некуда было ставить, а спала Нина Петровна на кресле-кровати, на этом предмете мебели, когда он находился в собранном состоянии, забравшись с ногами, вполне можно было отдыхать с книжкой в руках или смотреть телевизор. А вот шкаф-купе во всю стену оказался на удивление вместительным, хоть и не очень глубоким. На полу ковер с длинным ворсом. Живи да радуйся – только дороговато.
Одна только вещь в этой квартире оказалась, как не из этого мира. Ариадна протянула руку к старинным ходикам, растянувшим стрелки по циферблату, застыв на шести часах.
«Интересно, – подумала она, потянув за цепочку, чтобы завести часы, – это было утро или все же вечер?»
– Ку-ку, – откликнулась кукушка шесть раз и спряталась внутри своего домика.
Ариадна взглянула на телефон, чтобы перевести стрелки на часах и выставить правильное время, и тут же поймала себя на мысли, что хотела прямо с утра позвонить Тиму и договориться с ним о встрече.
– Слушаю, – раздался его завораживающий сочный голос. Он ответил сразу после второго гудка.
– Это я, Ариадна, – произнесла она почти шепотом. Голос предательски сорвался. – Хотела записаться на прием.
– Сегодня к шести тебя устроит? – спросил Тим.
– Вполне, – прокашлявшись, ответила Ариадна. Сердце, непонятно почему, бешено заколотилось в груди…
С трудом дождавшись вечера, Ариадна чуть ли не бегом отправилась в бизнес-центр, где находился кабинет психоаналитика Тимофея Кузнецова. Охранник на входе хмыкнул, оглядев ее, когда она поинтересовалась, на какой этаж ей нужно подняться. Ариадна сделала вид, что ей все равно, что о ней думает человек в форме, обязанный следить лишь за порядком и изредка отвечать на вопросы посетителей.
Осторожно постучавшись, она приоткрыла дверь и вошла в первую комнату, которая представляла собой своего рода холл, где посетители дожидались назначенного часа. Обычная приемная, ничего особенного, даже секретаря не было – на полу лежал бежевый ковер, стояли темно-коричневые кресла, на низком столике стопками лежали глянцевые журналы и детские книжки. Ариадна присела в одно из кресел и рассеянно принялась листать журнал, как она говорила, стала читать картинки.
– Проходите, – неожиданно раздался в помещении громкий механический голос, и над дверью, ведущей в другую комнату, замигала лампа.
Ариадна вздрогнула и негромко возмутилась: – Надо Тиму сказать, чтобы либо сам приглашал посетителей, либо помощник или помощница, так и Кондрашка может схватить.
Она поднялась с кресла, свою палку брать не стала и, прохромав до двери, открыла ее. Запутавшись в тяжелой портьере, с трудом попала в кабинет, где вел прием психоаналитик. Комната больше смахивала на будуар, чем на кабинет: на окнах и дверях – бархатные портьеры глубокого темно-синего цвета, такой же по оттенку кожаный диван, на котором должны были возлежать посетители-дети, и видимо, из того же гарнитура кресло для родителей – дети вряд ли одни посещали Тимофея Кузнецова.
– Садись, – предложил Тим, появившись неожиданно из-за одной из портьер.