– … кто понравится! – договорил за меня Олег и снова засмеялся. – Ну ладно! Не расстраивай меня перед обедом! Я помню, ты еще и раньше всё делила мир на мужчин и женщин.
– А как иначе? Так он и делится. Разные миры, соприкасающиеся и пересекающиеся лишь с одной целью… Не нами так задумано.
Олег пододвинул ко мне бокал с темно-красным вином, который только что наполнила официантка.
– У тебя очень красивые и грустные глаза, ты по-прежнему мало красишься, тебе это идет… И мне трудно поверить, что мы почти ровесники. Как бы мне хотелось доказать тебе, что точек пересечения у нас гораздо больше, чем та, о которой ты только что сама завела разговор… Вот, например, пошла бы ты со мной на концерт Скрябина?
Я неопределенно кивнула, просто из вежливости. Почему-то мне казалось, что Олег сейчас не пойдет покупать билеты на концерт симфонической музыки, и завтра тоже.
Я старалась слушать, что он говорит, не теряя хотя бы нить. А он говорил и говорил, приятные и ни к чему не обязывающие вещи.
– Единственная женщина из тех, кого я знал в жизни, способная с удовольствием слушать сложную музыку… Или вот еще… У меня есть товарищ, тоже врач. Он стал писать картины, да так здорово, можем с тобой пойти к нему в мастерскую, там есть такая необычная картина, посмотришь – вроде просто лодочки синие стоят, уткнулись в берег, а если отойти в сторону…
Я почувствовала, что от большого глотка вина у меня застучало в ушах, и стало очень тепло. Наверно, я глотнула слишком много. Или ничего не ела с утра. И вчера вечером тоже, кажется, ничего не ела. Конечно, я села ужинать, по привычке бросив на стол две ложки, выставив две чашки, и так с ними и просидела, с этими ложками и двумя нашими с Ийкой любимыми чашками, где по бокам нарисованы как будто детской рукой оранжевые и голубые цветы. Эти вечные небьющиеся чашки старательно изучала маленькая Ийка еще, кажется, совсем недавно, совсем… «Это 'омашка, да, мам? Это 'оза, я знаю…» Только теперь я понимаю, почему мои родители всю жизнь относятся ко мне как к маленькой. Потому что я маленькая живу в их душе. Так же и Ийка. Она никогда не станет для меня взрослой…
– Ты зайдешь ко мне на минуточку? – Олег смотрел мне в глаза, и мне стало неудобно от его взгляда. Он меня держал, настойчиво, не отпуская.
– Куда? – спросила я, продолжая ощущать действие странно пьяного вина.
– Да вот сюда. – Он слегка постучал рукой по узорчатому дереву стола. – Вернись из своих далей, хотя бы пообедай со мной. Вот интересно, а! Как будто не прошло пятнадцати лет. Я, по-прежнему, видя тебя, как дурак, начинаю суетиться, а ты тут же улетаешь в мыслях далеко-далеко, продолжая снисходительно находиться рядом.
– Я могу уйти…
– Не надо. – Он поймал меня за руку, хотя я вовсе и не собиралась никуда уходить. Мне совсем некуда было спешить в тот вечер. – Не надо. Ты удивительная женщина…
– Хотя и очень плохо одетая, правда? – засмеялась я.
– Плохо? – он оглядел мою светлую водолазку. – Почему? Так все обтянуто… красиво…
Вот вам и ответ мужчины, который не очень озабочивается веяниями моды, но ездит на вполне приличной машине, насколько я могу судить, хотя и с правосторонним рулем. Тонкая водолазка обтянула ровненькую круглую грудь и прямые плечики, невысокий воротник открыл шейку, длинненькую, не заплывшую жирком и не перерезанную морщинами, – значит, и одета ты вполне прилично.
– М-м-м… – Олег оглядел свою тарелку, которую только что принесла официантка. – Потрясающе. Здесь очень хорошо готовят. У тебя тоже ничего, кажется… Что-то такое… аппетитное…
– Дать тебе попробовать?
Он быстро взглянул на меня.
– Разумеется…
Я, наверно, стала сходить с ума от одиночества. Мне показалось, что Олег имел в виду что-то совсем другое. По крайней мере, мне неожиданно стало очень неловко и в то же самое время приятно… Да, точно. Это так надвигается возраст, крича во всю глотку: «Добирай! Добирай все, чего не добрала в жизни! Успевай, пока не захлопнулись ворота, пока у кого-то еще вспыхивают глаза…»
Я точно сошла с ума. Или так подействовало вино. Я уж и не помню, когда последний раз пила вино. Кажется, на папином дне рождения. А, нет. На Новый год. Точно. Еще Ийка просила глоточек вина, а я говорила, что ей вполне хватит шампанского. И она так смешно запьянела, села на диван, взяла меня за руку, потом под руку, потом легла мне головой на колени и уснула. А я долго сидела, держа на коленях ее голову, гладя ее нежные, тонкие волосики, слегка подгибающиеся на концах, и думала, как же я счастлива, и пусть таким вот счастливым будет весь год… Вот он и вышел… очень счастливым…