Моё тело дрожало, уж не знаю от чего. То ли моральный штурм лишил меня остатков смелости, то ли так действовала утренняя прохлада. Вернувшись в кровать, я бесцеремонно поджала ноги и укуталась пледом.
Али подошёл к окну.
– Холодно? Да. В пустыне стоит нестерпимая жара днём, а ночи наполнены прохладной благодатью. Тот, кто родился тут, никогда не покинет родину. Он предпочтёт смерть, пытки, забвение. Он уйдёт в пески, растворится в них, станет малой толикой этого великого золотого океана. Впрочем, тебе не понять этого. Ты слишком юна, и ты женщина, иностранка.
Я пожала плечами.
– Юна? Иногда мне кажется, что я древняя старуха. Потеряв всех близких, я лишилась жизни. Нет, я засыпаю каждый вечер и просыпаюсь каждое утро, я вижу, слышу, разговариваю, я испытываю голод, боль и жажду. Но внутри меня всё давно умерло. Моя душа взлетела на небеса и зависла где-то между адом и раем, и только пустая оболочка всё ещё отсчитывает отведённые ей часы.
Мне показалось, что сегодня Али настроился на философский лад.
– Что ты знаешь о пустоте, о боли, о голоде? Ты никогда не голодала, тебя никогда не пороли просто так, для развлечения. Ты вела жизнь, полную удовольствий. Так что не тебе судить о душе. Думаю, твоя находится при тебе. Допускаю, она кровоточит и молит отпустить, но у неё есть шанс попасть в тот самый рай. А вот моя ― проклята.
Я усмехнулась.
– Боюсь, во мне ты нашёл очередного человека, который плюнет в твоё лицо перед смертью и будет проклинать твоё имя последние прожитые секунды.
На лице тюремщика не дрогнул ни один мускул. Он опустился на диван и закинул ногу на ногу.
– Я не хочу, чтобы тебя постигла участь остальных женщин. Ты не просто красива. Ты умна, образована для своих лет, знаешь несколько языков. Ты не впадаешь в панику, не бьёшься в истериках. Но и страх, как непременный атрибут чувства самосохранения, в тебе присутствует.
– И? ― я насторожилась.
Али поднялся и прошёлся по комнате.
– У Муртазы была жена, известная тебе Адет Соваж. Я бы не сказал, что господин питал к чертовке тёплые чувства, скорее, она стала его соратником. Брак был необходим лишь для того, чтобы обеспечить её безопасность в этих местах. Медсестричка. Она вербовала для мужа солдат, а потом…
Я подняла руку вверх, как школьница.
– Дай, угадаю. Она вербовала для мужа солдат, а потом научилась втираться в доверие к наивным девушкам и похищать их. Теперь Соваж получила развод и исчезла. А ты подбираешь на её место новую тварь. ― Замотавшись ещё сильнее, я надулась. ― Не думала, что провожу впечатление своей.
Али рассмеялся.
– Когда-то я умирал. Мне предложили выбрать, смерть или жизнь собаки. И я выбрал жизнь. Я стал верным псом Муртазы, но не жалею. За долгую службу я получил многое, деньги, власть, женщин. Адет тоже в накладе не осталась. А ты? Что выберешь ты?
Я задумалась. Нет, я не собиралась занимать вакантное место твари. Но так я могла выиграть время.
– Могу подумать?
– Думай, но недолго.
Глава 5
― Итак. Ты можешь рассчитывать на мою поддержку, но решать будет господин. Ты докажешь ему, что готова выполнять любые приказы.
– Что значит любые?
Али вызвал меня в свои апартаменты сразу после обеда. Два бородача сопроводили меня в небольшой домик, расположенный у восточной стены. Проходя мимо кухни, я заметила Айру с подносом. Улыбнувшись мне одними глазами, девушка продолжила свой путь и остановилась у двери, ведущей в подвал. Значит, Игнат там!
– Если господин прикажет убить, ты должна убить, если прикажет кого-то изувечить, ты подчинишься.
Это как-то не вписывалась в мои планы. Я не могла убить даже муху. А тут речь шла о живых людях!
– Боюсь, я не смогу.
Али рассмеялся.
– Жить захочешь ― сможешь. Твои мечты о смерти ― пустое, так, красивые слова. В каждом существе присутствует инстинкт самосохранения. В тебе он тоже есть.
Я поморщилась.
– Ладно. Но у меня одно условие.
Араб рассмеялся.
– Поверь, ты не в том положении, чтобы ставить условия. Но я выслушаю его, ради интереса.
Наморщив лоб, я сжала кулаки.
– Мне не нужны деньги, власть и свобода. За свою верность я хочу получить две головы, Адет и её братца.
Молчание затянулось. Я наблюдала, как менялось лицо Али. Наконец, он усмехнулся.
– А я не ошибся в тебе, женщина. Ты мстительна и опасна. Ты не умеешь прощать.
Что ж, так всё и было. Я бы никогда не смогла простить людей, безжалостно убивших мою семью, отнявших у меня Игната, похитивших меня. Я приговорила их, и, будь в моих руках оружие, привела бы приговор в исполнение без сожаления и слёз.