На большой территории за колючей оградой было собрано много мужчин и женщин. Здесь, на утрамбованной тысячами ног голой земле, я проспал до вечера. Боль немного утихла, и я смог подняться. С радостью убедился, что кости целы. До темноты бродил по лагерю, заглядывал во все уголки в надежде увидеть кого-либо из товарищей по побегу, но тщетно. Подошел какой-то парень и заговорил с сильным нерусским акцентом. Он рассказал, что вчера отсюда несколько партий фашисты отправили в душегубку, а затем сожгли в крематории. Ни одному человеку не удалось спастись. Он предлагал этой ночью совершить побег всем лагерем. Его план был явно нереальным и мог привести только к гибели многих людей. Да и сам он не внушал доверия. Кроме того, к чему бы немцам, нуждающимся в рабочей силе, уничтожать здоровых людей.
Рано утром все были разбужены криками полицаев. Они уже успели отделить большую группу мужчин. Раздалась команда:
— С вещами, становись!
Тех, кто пытался вырваться из оцепления и скрыться в общей массе, охранники тут же отбрасывали обратно, награждали ударами палок. Видимо, слух о душегубке успел распространиться по лагерю. За воротами конвой отсчитывал пятерки. Оказавшись в группе отобранных, мне ничего не оставалось, как стать в строй. Нас повели в сопровождении конвоя с овчарками. Люди шли, обреченно понурив головы. У некоторых подкашивались ноги. Одни вспоминали молитвы, другие плакали или проклинали фашистов.
Впереди показалось мрачное одноэтажное здание. Над ним возвышалась кирпичная труба. Из нее шел густой дым. По колонне пробежал ропот. Люди замедлили шаг. Конвою стоило больших усилий с помощью овчарок загнать всех внутрь. Мы оказались в довольно просторном помещении. Посредине стояли два решетчатых контейнера на колесах. Всем приказали раздеться догола и сложить одежду в контейнеры. Затем нас перегнали в другое помещение с бетонными скамьями. Над головами несколько рядов труб. Все замерли в ожидании, что вот-вот послышится шипение газа... Действительно, в трубах что-то зашипело, но вместо газа Из множества мелких отверстий полились струи теплой воды...
Из бани нас повели на вокзал и сразу же погрузили в товарные вагоны с решетками на открытых люках и конвоем в каждом вагоне.
Поезд шел всю ночь, а утром, когда мы проснулись, сразу почувствовали, что едем уже по территории Германии. Мы проезжали мимо селений с аккуратными домиками. Их красные черепичные крыши среди зелени деревьев торчали, словно подосиновики в траве. Поля четко расчерчены на аккуратные прямоугольники разных размеров и оттенков. Часто встречались многочисленные стада коров и овец. Все здесь говорило о благополучии, ничем не напоминая о войне. Мы были в пути уже вторые сутки. Останавливались редко и только на перегонах, минуя станции. Но вот поезд подошел к вокзалу небольшого городка. Заметно было, что здесь нас ждали. На платформе, на равных расстояниях по ее длине, были расставлены столы с множеством бумажных кулечков. Возле каждого стола суетились девочки-подростки в форме гитлерюгенда. На перроне столпилось довольно много любопытных. Здесь же стояли несколько человек в коричневой униформе. На рукавах красные повязки с черной свастикой в белом кружке.
Как только поезд остановился, девочки начали подносить к вагонам кулечки. В них оказался вареный картофель. В моем кулечке были три неочищенные холодные картофелины. Я обратил внимание, как девочки передавали кулечки. Они делали это со смесью брезгливости и испуга — боялись, чтобы наши руки не коснулись их рук, словно они имели дело с прокаженными. Протягивали кулек и тут же поспешно отдергивали руку, едва наши пальцы касались кулька. Так с опаской кормят голодных зверей. Если кулек падал на землю, девочки начальственно покрикивали.
Конечным пунктом оказался город Вупперталь. Здесь находился распределительный лагерь, а вернее, базар невольников. Сюда за дармовой рабочей силой съезжались «купцы» — представители фирм, концернов, ведомств. Отсюда людей, вывезенных с оккупированных территорий, развозили в различные районы Германии.
Лагерь состоял из нескольких десятков сборно-щитовых бараков, огороженных колючей проволокой. Бараки были переполнены, и вновь прибывшим пришлось разместиться прямо на асфальте возле бараков. Наступила ночь, угомонились заключенные...
Неожиданно тишину разорвал рев сирен и грохот зениток. Охранники в черной униформе стали палками поднимать нас с асфальта и загонять в набитые до отказа бараки. Им помогали овчарки.