Он вскочил на телегу, взмахнул поводьями и вдруг обернулся. Астра смотрела ему вслед большими испуганными глазами. И только когда утих топот копыт, она заплакала. Плакала она долго. Уже и слезы кончились, и еще раз пришли и снова иссякли. Уже успела Астра подумать о том, что надо было попросить соседа передумать и отвезти ее к портным… или в рыбацкую деревню, или даже обратно домой. Но все эти спасительные мысли пришли слишком поздно. Не с кем было договариваться. Не на кого было обижаться, кроме как на саму себя… Астра ждала. Ничего не происходило. Света сквозь ели пробивалось так мало, что она не могла понять — наступил ли полдень или нет, может, уже день клонится к закату и скоро здесь станет совсем темно… Наверное, сложно поверить, но от слез и переживаний Астра неожиданно уснула.
Она проснулась от музыки. Кто-то пел нечеловеческим голосом где-то вверху. Но это была и не птица. Тонкие переливы были похожи на слова, но голос звучал не так, как разговаривают люди. И к тому же песня раздавалась сверху, из деревьев. Люди не умеют забираться в такую высь, даже если хотят петь.
Астра слушала, пока песня не закончилась и даже не замечала, как затекли у нее плечи и руки, что ее покусали комары, а одежда отсырела от ночной росы. А когда она это все заметила, ей уже не было так страшно как вначале.
"Такая песня стоит того, чтобы ее услышать", — подумала Астра.
Она не брала с собой в дорогу еды, надеясь на ужин в новой семье, потому что дома у нее уже не осталось продуктов. Да и вещей было мало, но чтобы не выглядеть совсем уж бедной, она положила для тяжести в мешок с вещами большую глиняную бутыль с водой. И вот сейчас Астра достала из покрытого росой мешка бутыль, ставшую за ночь холодной как камень, вытащила зубами пробку и сделала глоток. Это была самая вкусная вода в ее жизни. Почти ледяная, чистая, как эта ночь с яркими звездами над головой. Астра медленно пила, чувствуя, как падает в желудок холодная вода. И вдруг снова услышала песню.
Это был другой голос. Гуще и грубее. Он тревожился и звал, как зовет мать из окна ребенка, а он долго не откликается. В голосе звучали нежность и страх одновременно, и в то же время они были спрятаны глубоко внутри грубой оболочки из угроз и требования немедленно вернуться домой. Астра вслушивалась изо всех сил, в надежде разобрать слова. Ей казалось что вот-вот и она поймет их, узнает, кого зовет этот голос и кому он принадлежит. С каждой нотой в голосе нарастала тревога и вот она уже стала близка к отчаянию, когда нет никакой надежды и нет сомнений, что случилось что-то ужасное. И когда страху оставался ровно один шаг до того, чтобы перейти в панику, голос замолчал, резко оборвался, схлопнулся глухой каменной тишиной, как захлопываются ставни окна. И Астра заплакала вслух. Уже не от страха и не от того, что сосед бросил ее, безногую сироту, в лесу, а от того, что тревога, звучавшая в голосе, залила ее сердце и выплеснулась через край, как выплескивается вода из полного кувшина.
Когда у Астры закончились слезы, оказалось, что наступил самый темный час ночи. Вокруг сгустилась тьма. Астра не видела даже кончиков своих сапог, сшитых из светлой кожи, даже пальцев протянутой вперед руки. Но почему-то девушке больше не было страшно. Она ждала, что неизвестные голоса споют еще, может быть, теперь вдвоем, но они молчали. Лес замер и притих. Астра всегда думала, что по ночам в лесу должно быть шумно, все животные, которые прячутся днем, вылезают из своих нор, укрытий, берлог и гнезд, начинают искать еду, шнырять по лесу, ходить к водопою, охотиться друг на друга… Ничего этого не было: ни осторожных шагов, ни треска бурелома… Даже ночные птицы не кричали. Астра разочарованно вздохнула. Такая долгая ночь — и ничего не происходит.
Астра стала обдумывать, что делать дальше, и решила, что дождется утра, а там потихоньку постарается доползти до дороги. Следы от телеги она сможет найти, а на дороге вдруг кто-нибудь да появится. Если же этот целитель из цветочного народа действительно придет за ней, он легко сможет найти ее. Хотя в душе Астра уже не сомневалась, что не было никакого целителя, и сосед сам придумал его, чтобы получить ее мешки с рудой. Может, рыбаков и портных тоже не было, кто знает?
Но время шло, рассвет все не наступал, спать Астре не хотелось, мысли все были обдуманы… И чтобы разбавить ожидание, она запела сама. Сначала тихо и робко, почти шепотом. Но ничего не происходило, никто не кричал на нее, не смеялся, темнота не стала зловещей… И Астра запела в полный голос. У нее был приятный голос, но ничего особенного. Ничего такого, за что можно получить прозвание «золотое горло» или что-то в этом роде. Дома она часто пела себе и научилась придерживаться мелодии и верных нот. Астра выводила простые мелодии песен, которые ей пела мама, которые слышала из окна от прохожих и детишек. Сама она ничего никогда не сочиняла, ей в голову не приходило, что это можно делать. Но сейчас, ночью, в темноте, в ее голосе появились чувства, которых не было, когда она пела в городе. «Милые девы, плетите венки из роз, если вернутся свои — не заметят шипов», — пела она и чувствовала себя невестой, у которой жених ушел на войну, а ей остается одна неизвестность, и слезы катились по ее щекам, хотя она не знала ни что такое невеста, ни что такое любовь. «Не жди меня, моя река», — пела Астра и ей казалось, что это она солдат, который не может уснуть перед завтрашним сражением, потому что знает, что завтра ему предстоит умереть — врагов намного больше и они лучше вооружены. Но делать нечего, приказ есть приказ. «И вороны слетелись с окрестных земель, и сидят на деревьях, и ждут, ты не жди…» Она спела песню про мать, у которой дочка ушла служить к богатым людям — «розы, розы полет, белы ручки колет», потом про лошадь, у которой убили всадника, а она не может его бросить и приходит с ним, убитым, обратно домой, а ее за это продают… Наконец, все песни, которые Астра знала, закончились. Она поняла, что горло пересохло. Девушка нащупала в темноте бутылку и вдруг поняла, что забыла ее закрыть. И вся вода из бутылки вылилась. Астра потрясла пустую легкую бутыль, перевернула над открытым ртом, но ни капли не вылилось в рот. И тогда Астра почувствовала внутри такую пустоту, словно у нее отобрали сердце, и душу, и все что оставалось человеческого, а взамен ничего не вложили, но заставили жить. И она не знает, как это делать, как жить, как существовать. Исчезло что-то важное и большое. Хотя если разобраться, ничего страшного не случилось — всего лишь вылилась вода. Вода, которую она брала, чтобы показаться в глазах других людей более богатой, чем есть на самом деле. Вокруг было полно травы, покрытой росой. Совсем рядом росли два больших лопуха, в листьях которых как в тарелках скопилось много воды и Астра могла бы их нащупать. Или немного подумать и вспомнить, что она их видела. Но она не думала, не вспоминала. Она закрыла глаза, прислонилась спиной к стволу сухого дерева и осталась так сидеть. Она не спала, не уходила в себя, не пробовала больше петь или думать. Просто сидела. И ничего не ждала. Как камень.