– Солнышко, за тебя я бы дал больше, но ты же не продаёшься. Или сторгуемся? – дразня меня, сощурился он, прекрасно замечая мой вскипающий гнев. – Подумай. Я позвоню, когда ты будешь мне нужна.
Весь поток оскорблений в его адрес я выплеснула уже когда за ним закрылась входная дверь. Он выводил из себя одним этим своим взглядом, а если к этому добавлялись улыбочки и играющий голос – его вообще хотелось подержать за горло.
– Что было нужно этому чуваку? Тачка у него что надо, даже круче чем у Эйдана. Кира ты в норме? – в кресло на место Натана теперь плюхнулся Эрик в подозрительно приподнятом настроении.
– Ты что пил? Это вот так тебя задержали после занятий? Эрик, нужно взрослеть, а не делать вид, что ты уже взрослый.
– Мораль? На себя посмотри. Так что он хотел?
Я просто молча сунула ему чек в руки.
– Ох… мать моя круть! И что это за взнос? – поперхнувшись, выдавил мой братец, потрясенно воззрившись на меня.
– Он хочет купить мою картину.
– Ты ведь продашь ему эту мазню, верно? – оживившись с надеждой выпалил Эрик, округлившимися глазами глазея на цифру. – И нарисуй ему ещё десять таких же, и мы наконец разбогатеем!
Хоть я и была зла как чёрт, услышав тон Эрика – я рассмеялась. И мне кажется, я уже всей душой полюбила этого парнишку, моё сердце безоговорочно приняло его как брата, и призрачное ощущение семьи начинало приобретать вполне реальные очертания, я врастала в них.
Сначала меня разбудил телефонный звонок. Звонили из банка, вежливо сообщив мне, что на мой счёт уже переведены пятьсот тысяч, и что выданный чек я могу не обналичивать, а по необходимости снимать деньги частями. Опешив, ещё не придя в себя, мне пришлось мчаться вниз, открывать дверь, в которую кто-то настойчиво ломился.
– Мэм, мы приехали упаковывать картину. Плюс, доставили вам гардероб от мистера Прайса, – учтиво сообщили мне рабочие, бесцеремонно проходя в дом как к себе домой.
– Вы имели в виду Натана Прайса? Но я ещё ничего не решила!
Не слушая меня, они уже вкатывали громоздкие вешалки скрипя колёсиками.
– Нам сказали – мы исполняем. Куда ставить?
Я так заскрежетала зубами, перепугав работников, что они замерли, как фигуры в детской игре.
– У вас есть номер его телефона? Звоните, скажите, что я отказываюсь!
Им не пришлось, телефон зазвонил прежде, словно Натан следил за мной издалека.
– Сегодня мы идём на семейный ужин. Я догадываюсь солнышко, что ты упрямишься, но мы заключили очень выгодную сделку. Я позволил себе прислать тебе одежду на выбор, вечером ты должна выглядеть чудесно. И я хочу эту картину, Кира. Будь благоразумной девочкой. Мы станем командой, и это интересно в первую очередь для тебя. Испания, Испания, Испания, – пропел он.
– Чёрт с тобой! – процедила я сквозь зубы, окончательно капитулировав.
Если бы не одержимость поисками копии Маркуса я бы даже не подумала связываться с этим субъектом. В этом мире мне нужны были средства, как это не прискорбно, поэтому гнушаться способом не приходилось. Я отдала картину и распаковала вещи, одевшись задолго до того, как за мной должна была приехать машина.
Эмили застала меня задумчиво сидящую на подоконнике.
– Ты выглядишь великолепно дорогая. Настоящая красотка! Куда-то собралась? – осторожно поинтересовалась она, присаживаясь рядом, по-матерински ласково заглядывая мне в глаза.
– Мама я должна тебе кое-что рассказать, – вздохнула я. – Дело в том, что брат Эйдана предложил мне помощь в одном деле, в обмен на которую я должна буду предоставить ему услугу сопровождения. Натан хочет, чтобы я вместе с ним бывала у Прайсов, похоже, он у них семейный интриган, но мне действительно нужна его помощь, хотя мне неприятно досаждать Эйдану. Это некрасиво да? Знаю, что да, самой противно.
– Кира, – как я и ожидала, мама горестно покачала головой. – Это неправильно по отношению к человеку, которому ещё совсем недавно ты разбила сердце. Как ты думаешь они буду на тебя смотреть? Ты ведь сказала, что потеряла память, а не разум.
– Иногда приходится наступать на горло собственной гордости, потому что жизнь невероятно запутанная штука. Я не могу тебе всего объяснить, но я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя мама, что мне очень повезло с тобой, и я ни за что на свете не откажусь от своей семьи. Никогда бы этого не сделала. Вы единственная ценность для меня в этом мире.
Эмили пыталась не заплакать, мои слова её тронули, но вместе с тем она не скрывала обеспокоенности на счёт моего выбора. Я и сама была не в восторге, этот мир пока не принимал меня, испытывал, но мне становилось уже интересно, что же я ещё смогу вынести. Потерявшим память бомжом уже была, разведённой дамочкой тоже, теперь вот почти превращаюсь в проститутку.