— Бесплатно жить будешь? — уточнила я у Архипова.
— Совершенно! — Тот расплылся в улыбке.
— Ладно, это все хорошо, но давайте к делу. — Ирка постучала по столу стопкой, как судья молотком. — Вадик, ты первый.
— Рассказываю, что узнал. — Архипов сел ровно и распрямил плечи — приготовился докладывать. — Самое главное: Степан Степанович не местный — из Москвы. Точнее, он был петербуржцем, тут родился и учился, а потом уехал в нерезиновую преподавать в МГУ. В твой универ, — докладчик развернулся ко мне, — его пригласили с лекцией о феномене культуры отмены, это очень интересная и актуальная тема, я вам скажу, посмотрел в Интернете…
— Ближе к делу! — стукнула стопка-молоток.
— Хороший специалист был, подающий надежды ученый. В Интернете длинный список статей и монографий. В международных конференциях за границей участвовал, мог бы уже и преподавать где-то за рубежом, если бы не то, что сейчас происходит…
Я весело хрюкнула в ладошку, вспомнив Маргариту.
— Вот ты смеешься, — укорил меня докладчик, — а ведь был бы парень не здесь, остался бы жив.
— Не поняла, — вмешалась Ирка. — Смерть Степана Чижняка как-то связана с Питером?
— Именно так! — кивнул Архипов. — Наш Чижняк трагически погиб, упав с балкона на шестнадцатом этаже.
— Как будто в других городах нет многоэтажек, — пожала плечами подруга.
— Многоэтажки есть всюду, а вот белые ночи — чисто питерская тема. — Архипов разлил остатки ликера мейд-бай-Кружкин. — Объясняю. История трагикомическая. Степан Степанович ночью после трудового дня одиноко выпивал, сидя в кресле-качалке на открытом балконе. Ночь была ясная, а главное — белая, солнце висело над горизонтом, как приклеенное, и светило Степану Степановичу прямо в глаза. Он встал, чтобы задернуть штору…
— Момент! Какие на открытом балконе шторы? — влезла Ирка.
— Специальные летние, — уверенно ответила я. — Совершенно необходимая вещь в наших широтах, особенно когда окна на запад. А если тебя техническая часть интересует, то мы, петербуржцы, делаем так: по периметру навеса, образованного балконом квартиры этажом выше, устанавливается штанга или обычная «струна»…
— Я бы попросил не перебивать! — Архипов повысил голос, и мы с Иркой зашикали друг на друга. — Итак, Чижняк поднялся, чтобы задернуть штору, но та сорвалась с крокодильчиков — это такие зубастенькие металлические зажимы на кольцах — и в образовавшуюся дырку по-прежнему лупили солнечные лучи. Тогда нетрезвый Степан Степанович встал ногами на сиденье, чтобы прицепить полотнище как надо, а сидел он, напомню, на кресле-качалке… Дальше понятно, думаю?
— Одно неловкое движение — и полетел Степан Степанович за балкон? — предположила я.
— Вместе со шторой и парой крокодильчиков, — подтвердил рассказчик.
— И впрямь трагикомедия. — Ирка покрутила головой. — Это каким же надо было быть…
— Пьяным, — подсказал Архипов.
— …чтобы встать ногами на качалку?! — закончила фразу подруга. И тут же задала другой вопрос: — А с чего он так напился, да еще в одиночестве?
— Был повод, — заверил ее Архипов. — Он потерял невесту.
— Сбежала? — предположила я.
Сама я точно не стала бы связываться с интеллигентом, рафинированным до чистого, незамутненного идиота. Влез ногами на качалку — каково?! Неужто думал, что гуманитариям законы физики не писаны?
Но Вадик мою версию опроверг:
— Не сбежала. Хуже! Умерла. И тоже как-то внезапно, но подробностей я не знаю. Имя его невесты в новостях не упоминается, так что пробить ее я не мог.
— Позвольте! — разбуженным медведем заворочалась Ирка. — Так это у нас уже, получается, третий труп!
— Не торопись накручивать счет, — остановила я ее. — По поводу смерти невесты мы толком ничего не знаем, может, она уже давно умерла.
— В новостях писали — внезапно, — возразил Архипов.
— Внезапно — это значит вдруг, неожиданно и быстро, скоропостижно. — Во мне проснулся филолог. — О давности события это слово ничего не говорит. Она могла внезапно умереть пять лет назад, например.
— Не стал бы он так долго ее оплакивать, — заявила Ирка. — Красивый молодой мужик…
— А если именно вчера была какая-то особая дата? День ее смерти, например, или их первой встречи? Надо побольше узнать об этой мертвой невесте, — решила я и задумалась. — Кого бы только спросить?