— В той был дефект, — ответил скупо Мэл. — Пришлось вернуть.
— А деньги за некондицию возвратили?
— Возвратили.
— Жаль. Она тебе нравилась.
— Да.
Но не нравилась мне. И сегодня нам предстояло спать на скрипучей узкой кровати. А я начала отвыкать от близости его тела.
Конечно же, сон не шел. Мэл улегся на живот, отвернувшись от меня и свесив руку. Он часто так спал. Я успела изучить его любимые позы во сне. А оказывается, они были вынужденными из-за тесноты кроватного пространства.
Мэл совсем рядом, а я вдруг заробела. Лежала и не дышала, не решаясь прикоснуться. Чего боюсь? Он давно отключился. Помучился, поворочался и уснул.
Осторожно погладила его спину, прошлась пальцами по лопаткам, по позвоночнику и прижалась щекой. Почему мы делаем друг другу больно? Почему не слышим?
Неожиданно Мэл зашевелился. Секунда — и он оказался надо мной. Придавил, раздвинул ноги коленом. Быстро, напористо, без долгих ласк и прелюдий. Навалился и через пару минут, простонав глухо, упал набок.
— Ты, Папена, днем воюй, пока не надоест, но ночью отказывать не смей, — сказал и отвернулся.
А мне не хватило. Обычно я сходила с ума, когда Мэл нежил лаской каждый сантиметр кожи, и наслаждалась прикосновениями к нему. И он знал, но не посчитал нужным подумать обо мне. И когда утром, сонную, перевернул на живот и заставил согнуть ноги в коленях — Мэл получал удовольствие на одного. Черт, я готова была отказаться от дурацкой затеи с лаборантством, лишь бы он позволил дотронуться до него, взъерошить волосы и притянуть к груди.
Но Мэл позаботился только о себе.
Утро не изменило ровным счетом ничего. Я думала, Мэл смягчится, и мы поговорим, но он молчал.
— А… когда привезут новую кровать? — спросила неуверенно.
— Значит, прежняя тебе нравилась? — прищурился он.
Черт, до чего хорош в этой рубашке! Но чужой, незнакомый. Это не привычная ершистость. Это глубже. Попробуй я подойти и обвить его шею, Мэл снимет руки и скажет спокойно: «Пора в институт. Мы опаздываем».
Новый день оказался таким же, как и вчерашний, и позавчерашний, и позапозавчерашний. Тот же молчаливый бойкот и растущая нервозность. Я почти открыла рот, чтобы признаться: да, поспешила и согласна с твоим мнением о золотой клетке, милый. Но вместо этого дождалась, когда Мэл уехал на работу, и позвонила стилистке, с грехом пополам рассказав о трагедии в личной жизни. Нелегко ввести в курс дела непричастного человека, когда под боком телохранители навострили уши.
Вива выслушала путаное беканье и коротко сказала:
— Жди в общаге. И готовь штукарь.
Пришлось мне сослаться на недомогание, чтобы сбежать домой и отпустить охранников восвояси.
Девица появилась с сумкой на плече. Окинула комнату взглядом, оценив обстановку, и велела:
— А теперь подробнее и помедленнее.
Выслушав суть беды, она уставилась на меня как на удивительнейшее создание под названием Непроходимая Глупость.
— Ты никогда и ничему не научишься, — сказала медленно. — Топорно! Мужика нужно ублажить, чтобы он не мог вспомнить, как его зовут, а потом подмазаться: мол, дай мне, глупышке, повоображать с clipo intacti*. Нужно взрастить в нем снисходительность и желание покровительствовать, а не идти напролом как упрямая коза. Ну, где твоя житейская мудрость? И с кроватью также. Подпили ножки или подсунь гвоздь под матрас, а когда он найдет причину, изобрази девочку-школьницу. Не знаешь о ролевых играх?
Я представила, как перепиливаю лобзиком четыре основательные подпорки, а потом объясняю Мэлу: «Дорогой, мне велели разрабатывать мелкую моторику рук». Любой тупизм имеет пределы.
— Но ведь кровать придет в негодность! Наверное, стоит бешеных денег.
— Вот именно. Тебе жалко. А ты не жалей. Нервируй Мелёшина.
— Ролевые игры не помогут, — заныла я. — Он берет измором. А я перестану себя уважать, если соглашусь с ним. И пожалею не раз. Откажусь от щита сейчас — сдамся в другой ситуации.
Вива походила вокруг меня.
— Ладно. Придется делать задом наперед. Не думала, что всё запущено. Есть у меня одна идея. Нужно переключить внимание Мелёшина на другое. Выбить из него дух.
Когда я услышала идею стилистки, дух выбился из меня.
— Он не купится! И убьет, когда узнает!
— Не убьет. Решайся. Иного выхода не вижу. Сглупила сразу, а теперь своего не добьешься.
Мне деваться некуда. Теперь поздно подлизываться, да и унизительно. Каждый из нас пошел на принцип.
Оставалось дело за деталями.
Пунктом первым я направилась в гости к Алессу, его дверь — третья, если считать от нашей квартирки. Вдруг Рыжего нет дома? Тогда план насмарку. Можно звонить Мэлу и признаваться: «Твоя взяла. Сдаюсь».