— Да, совместили приятное с полезным, — ответил тот, широко улыбнувшись.
Два хитрых кота. И не поймешь, кто из них хитрее и любезнее.
— Родственники — это святое, но не мешало бы нам отметить знакомство. Так сказать, в узком кругу, среди своих. У меня и коньячок припасен, и сигары, — подмигнул Клещ.
— При случае обязательно, — не стал отказываться муж.
— Не отвертитесь, — погрозил пальцем хозяин Магнитной. — А пока регистрируем вас по адресу…
— 5554, — вставила я. — А зачем? Мы же приезжие, временные.
— На всякий случай, — ответил туманно Голотвин. — Надеюсь, будем часто видеться. Но для подстраховки раз в две недели станем устраивать очные явки. Или вы к нам, или мы к вам.
— Зачем?
— Затем, Эва Карловна, что жизнь в здешних местах рискованная. То камнепад на голову, то капкан под ногой, то вода в колодце порченная… Опять же, хищников много и охотников. И шальных стрел.
— Разве таковое бывало? — нахмурился Егор.
— Прежде не случалось, но раз в сто лет и палка стреляет. Да вы не волнуйтесь попусту. Одно время приезжих в Магнитной было как тараканов. Давно, лет тридцать назад. Определяли их на постой по домам лапотников. И ничего, жили мирно и те, и другие. Постарайтесь не ввязываться в конфликты, избегайте провокаций. Предупреждаю на всякий случай, но не предлагаю подставлять щеку, когда бьют. Людишки ж здесь мстительные. Могут ударить в спину. Мы, конечно, разыщем подлецов и накажем, как полагается, но толку-то? Здоровье и жизнь не вернешь.
Ох, и запугал нас Клещ. Я чувствовала, муж вот-вот передумает и заберет своё «нет» обратно. Вскочив, подошла к окну и принялась разглядывать площадь и собравшуюся перед зданием Совета очередь. Громкоголосые, весёлые, шуточки отпускают. А что? Чай, не помирать приехали. Мужчины статные, широкоплечие, да и среди женщин нет худышек. Хотя нет, разные люди попадаются. Вон дядечка — тощенький и росточком маленький. А вон дед приковылял, его пропустили без очереди. На детях интересные стеганые курточки с капюшонами — серые и с черными ромбиками. Несмотря на мировое осовременивание нравов, женщины на побережье предпочитают не штаны, а платья и блузки с юбками. Наверное, поэтому на мой спортивный костюм смотрели круглыми глазами. На ногах у людей — сапоги, ботинки, а кое у кого и калоши. И ни одного толстяка среди местных. Откуда взяться пивному пузу, коли приходится трудиться от зари до зари?
— Значит, договорились, — заключил Голотвин, вручая мужу наши документы. — Причитающийся вам паек привезут по месту регистрации сегодня вечером. Учтите, отсчет времени вашего пребывания начался с момента регистрации, поэтому паек рассчитан исходя из двух оставшихся дней июля и за весь август. И не забудьте: прежде чем окончательно покинуть побережье, загляните в Совет. Мы сделаем в документах соответствующую отметку о выбытии из Магнитной.
— Ты специально сказал «нет», чтобы я чувствовала себя обязанной? — спросила у Егора, когда мы вышли на крыльцо.
— Тебя не поймешь, Эва. Скажи я «да», и ты съела бы меня, не подавившись. Сказал «нет» — и ты опять недовольна.
— Я довольна. Очень. Но ты станешь попрекать меня холодной задницей и скоростным трахом.
— Стану, — хмыкнул муж. — Должна будешь.
— Вот-вот, это и имелось в виду.
— А как ты хотела? Думала, я добрый и пушистый? Нет уж, дорогуша, — приобнял он меня за талию, и мы спустились по ступенькам. — Я тебе все нервы истреплю, как ты трепала бы мне, останься мы в Магнитной.
Не знаю, что и ответить. Потому что Егор видит меня насквозь. Потому что так и было бы.
— Но надрываться не будешь, поняла?
Поняла, мой командир. Одна забота миновала, на очереди вторая — подтверждение беременности.
И опять при нашем появлении очередь примолкла, а я подошла к маме и взяла за руку.
— Ну, как? — спросила она с волнением в голосе. — Вас не ругали за нарушение?
— Нет. Всё прошло отлично. Пойдем, расскажу, — я потянула маму к телеге и к Зебре, подальше от любопытных глаз.
Заморосил мелкий дождь, вынудивший натянуть дождевики. Когда мама услышала о причитающихся нам пайках, её лицо просветлело. Неужели Егор оказался прав, и наше проживание под одной крышей чревато голодной зимовкой для мамы?
Упомянула я и о предложении Голотвина, предоставившего возможность выбора комнаты в Совете, а вот о том, что муж отвел мне время до октября, умолчала. Незачем заранее расстраивать и себя, и маму. Кроме того, тлел слабый огонек надежды: всё образуется, и версия Егора об интересном положении — ошибочна.