Но об одном не вспомнит кот. О небольшом квадратике, оставленном в погибшей долине, в глубине Тайгарских гор, у поваленной сосны. Квадратик не единожды будет засыпаем снегом, не единожды будет вытаивать изо льда. Не единожды будет палим солнцем и поливаем дождем, и всё же изображение сохранит стойкость, хотя и выцветет.
Когда-то картинку можно было увеличить движением пальцев, но теперь уголок квадратика оплавлен, отчего структура безнадежно испортилась, и масштабирование стало невозможным. И все же изображение различимо. На нем несколько человек. Девять, если быть точным. В кресле по центру — миловидная темноволосая женщина с теплой улыбкой. Шею украшает ожерелье со звеньями из затейливо перевитых прутиков. По обе стороны от сидящей расположились три молодых особы женского пола. На руках одной из них — младенец в кружевах, на руках другой — ребенок постарше, мальчик. Позади стоят трое мужчин. Тот, что в центре, властно положил руку на плечо женщины, сидящей в кресле. В петлицу пиджака воткнута оранжево-зеленая ленточка. Внизу, под снимком, навечно застыли строчки бегущей некогда надписи: «Премьер-министр Е.А. Мелёшин с семьей на отдыхе в Моццо». Дата расплывчата…
Каких-то тридцать лет вперед. Для вечности — пустяк, песчинка в песочных часах Вселенной. Но для тех, кто запечатлен на фотографии, эти годы — часть бесценного дара под названием жизнь.
В печали и радости. В счастье и в горести. Вместе.
Mas inscendere da cacumi. Сacumi os oma.
Мы добрались до вершины. Она — наша.
ЗАНАВЕС.
БОНУС. РАСКРЫТЬ КРЫЛЬЯ
Сказ 1. О нелегких туристических буднях (начало)
В августе росы - хоть умывайся. Ноги моментально промокают в высокой траве. Необходимы сапоги или, на худой конец, галоши. Белые клочки паутины потяжелели, набравшись влаги, и висят сахарной ватой. Река парит. От воды поднимается туман и ползет по лугу, оплетает стволы деревьев, окутывает горные склоны белыми клубами.
Роскошная грибная пора. Хороши жареные маслята с картошечкой, да и супчик из подберезовиков вкусен. И туес с сушеными грибами пополняется. А вот грузди идут на засолку в бочата. И огурцы массово солятся. Нужно успевать, потому как из-за прохладных ночей пупырчатые ребятки перестали расти. И помидоры солятся. Ну и пусть недозрелые. Вот ударят первые заморозки, и враз пропадет урожай. Пока сухо и тепло, выдергиваются лук и чеснок, и после высыхания вяжутся попарно в плетенки. Золотистые луковичные гроздья висят у печи, придавая горнице особенный неповторимый уют.
От черемухи черен рот и руки, от обжорства вишней набита оскомина. Высушенная черемуха перемалывается в ступке, превращаясь в розово-коричневую муку, пахнущую душистым миндалем. Хлебушек с ней получается духовитым и со своеобразным приятным вкусом. Вишневые "сухарики" ссыпаются в туеса.
Насколько прохладные ночи, настолько жаркие дни. Егор обгорел, и пришлось обмазывать его сметаной. Он лежал и постанывал как тяжелораненый, а я утешала как могла.
Август и сентябрь прошли для нас под знаком туризма. И вроде бы мы пропитались деревенским духом насквозь, а, с другой стороны, дамокловым мечом висели в памяти слова мужа: "До середины октября развлекаемся, а потом - домой". Они не давали расслабиться, заставляя чувствовать себя гостями. Но я так и не решилась сказать маме о запланированном отъезде.
И всё-таки обошла окрестности. Под присмотром Егора, разумеется. Мы брали корзинку, трещотку, дождевики, баклажку с водой, что-нибудь из еды и бродили по округе. После того как напоролись на полянку с подберезовиками, Егор стал брать нож. А когда я наткнулась на алтей и возмечтала выкопать несколько кустиков, чтобы посадить в огороде, пришлось дополнить туристический инвентарь совком с перчатками.
Два туриста. Гуляли, глазели... Я собирала травки. "Это же левзея!", "Ты только посмотри: копеечник!". Ахала, охала... Постепенно восторги приувяли, наступило привыкание. Ничего особенного. Этак уморишься восхищаться по поводу и без.
Егор скучал. От нечего делать объявил войну сусликам и бурундукам, облюбовавшим луговые участки. Завидит торчащий из травы столбик и шандарахнет по нему. В основном, палил nerve candi*. Еще lagus* набрасывал. Накинет и тянет пойманного зверька как аркане. Еще развлекался, подбрасывая грызуна в воздухе с помощью leviti airi*, и комментировал кувыркания: