Он легонько встряхнул меня.
- Успокойся. Полиморфизм неопасен. В твоем организме соседствуют признаки двух видов. Зато мне придется попотеть: отгонять самцов и держать тебя на привязи.
Некоторое время я соображала, о чем речь, и впала в замешательство. Ой, позорище! И к тому же озабоченное.
- Мэл! - порывисто обняла его и отстранилась, смутившись. - Я отвратительно вела себя, да? На всех кидалась?
- Ты же не знала, что с тобой происходит. И я не знал.
- Не хочу, чтобы ты стыдился меня. Как избавиться от этого? Можно как-нибудь вернуть обратно? Кровь профильтровать, отцедить эти... эритроциты...
Мэл улыбнулся:
- Избавиться не получится. Фильтрация тоже не поможет. И кто сказал, что мне не нравится?
- Слушай, получается, он не носит линзы. Значит, это врожденное, - переключилась я на другую тему, и Мэл понял, о ком идет речь.
- Ты видела?
- Да. Он как-то злился. А его семья... Я приезжала к нему и попала на день рождения. У него сестра, племянники, брат, мама... Неужели они - оборотни?!
- Это громко сказано. Их вид давно утратил способность перекидываться. Зато твои глаза меняются в полнолуние, - сказал Мэл, и я, взвыв от страха, вцепилась в него.
- Я покроюсь шерстью... Буду есть сырое мясо... Мамочки... - заскулила, уткнувшись в его плечо.
- Эва, это предрассудки, - успокаивал Мэл.
- Не хочу-у, - швыркала носом.
- Мы справимся. К этому несложно привыкнуть. Есть способы облегчить обострение.
Ночью я боялась отпустить Мэла от себя. Обнимала и прижималась к нему. Не нужны мне никакие оборотни и самцы. Хочу быть только с Мэлом и буду бороться со своим вторым "я".
Точно, сны о лесе! Ментальная связь, о которой говорил Мэл. Рудиментарный отросток. Истинная природа оборотней, проявляющаяся в сновидениях. Объяснение Мэла пролило свет на причину моих снов. После обета на крови непонятности начали копиться, пока не выплеснулись в полнолуние. Хозяин - это самец. Почему-то сонное подсознание заносило меня на одну и ту же территорию к одному и тому же хозяину. Сколько их, самцов? Много? Как от них спрятаться? Они агрессивны? Что это за народ?
Не хочу знать и слышать! - зажала уши и замотала головой. Я - человек! А остальное - досадное недоразумение. Пусть остаются в своем зверином мирке, я не приобщусь к ним.
Еще сенсация: профессор оказался оборотнем или как там его... И правда, хромота виделась мелочным недоразумением в сравнении с харизмой и обаянием Альрика. Да что там говорить, в нём всего чересчур. Внешность, манеры, движения... Самец, лидер по жизни, привыкший повелевать... Сильная выносливая особь. Фонтан феромонов... Теперь понятно, почему противоположный пол лип к нему как мухи на мед.
Рассуждая здраво, профессор не виноват в моем полиморфизме. Он и предположить не мог, что обет на крови приведет к смешению несмешиваемого. Но как вышло, что невероятность приклеилась ко мне и прижилась? Что во мне особенного? Руки-ноги на месте, сердце бьется слева, жабр и перепонок нет, мозг не размягчился, анализы берут регулярно, и нужно радоваться, что на состав крови не обращают внимания. Почему я стала полиморфом?
Обычный организм, без странностей... разве что за исключением "колечка", подаренного обитателем катакомб незадолго до поездки в гости к Альрику. Во время реабилитации в стационаре цепочка из звеньев-волосинок спряталась под кожу и больше не проявлялась. Не помню, показывался ли подарок Некты в последнее полнолуние. Вроде бы нет. Профессор говорил, "колечко" проступает из-за сильных психических стрессов, а таковых после гибели Радика не наблюдалось. Сплошные загадки.
Решено. По приезду в институт потребую от Стопятнадцатого и профессора очной ставки с Нектой в присутствии Мэла. Долой тайны. Соберем маленький консилиум и разберемся с сувенирами институтских чудищ.
Я поглядела на руку. Зрение ни к черту. Но послезавтра оно обострится. В полнолуние.
Как мы пережили это полнолуние?
Мэл позвонил профессору, и тот посоветовал подходящие препараты, дозировки и разъяснил, как облегчить состояние. Во время разговора я грызла ноготь. Не хочу ни слышать, ни видеть Альрика. Он перестал быть преподавателем. Он стал самцом, при мысли о котором самка во мне навострила уши.
Я ходила и оглядывалась по сторонам, выискивая в каждом встречном оборотня. Мне мнилось черт те что.
- А этот тип - случайно не оборотень? - спросила шепотом у Мэла, кивнув на охранника.
- Нет. Я бы знал.
- А этот? - кивнула на мужчину, гонявшего мячики по корту, когда мы проходили мимо теннисных площадок.
- И не этот. Эва, успокойся.
- Я боюсь.
- Напрасно. У них дела делаются только с добровольного согласия сторон.
- В полнолуние никто не спрашивал моего согласия. Захотелось, и неважно, с кем.
- Согласен, есть такое. Но ты молодец и справишься.
Чтобы не вызвать подозрений у охранников, Мэл съездил за лекарствами без меня. Ему-то хорошо, его не охраняли. Орава телохранителей следила только за мной, бесценной полиморфкой. Или полиморфичкой. Вот же зараза!
Я предложила Мэлу деньги на лекарства, но он решительно отказался и оскорбился.
- Будем считать, у тебя помутилось в голове от страха, - сказал перед тем, как поехать в аптеку.
И я согласилась с ним. Хотя Мэл ясно сказал, что перекидывание не грозит, меня одолевали фобии. Коли судьба нежданно осчастливила полиморфизмом, где гарантия, что она не добьет меня обращением в животное? Уж если профессор! - ученый с мировым именем, с титулами и званиями - не предполагал, что ли-эритроциты его крови наведут беспорядок в моем организме, то неизвестно, чего следовало ожидать в будущем. Логика перевернулась с ног на голову, нулевая вероятность подскочила до ста процентов, невозможное стало возможным.
Приближающееся полнолуние пугало, превратив ожидание в паранойю. Я без конца вертелась у зеркала, проверяя, не отрастают ли усы или хвост, и разглядывала глаза.
Мэл посмеивался:
- Не трясись. Покувыркаемся в кроватке, расслабимся.
Смех смехом, но он тоже был напряжен.
Чтобы отвлечься от нервной трясучки, я донимала Мэла расспросами, словно он принадлежал к звериному племени.
- И теперь каждое полнолуние придется пить таблетки?
- Каждое.
- До конца жизни?