- Нет - и всё.
Пришлось уступить ему, переодевшись в штаны, и заодно отложить в сторону шубку, испорченную многострадальными ползаниями. Выгребая мелочь из тумбочки, я заметила бывшее перо Мэла, превратившееся в блинчик, рядом с его фотографией, и воровато оглянулась. Заглядывал ли Мэл в ящик в мое отсутствие?
Он выглядел беззаботным, мурлыча под нос, и застегивал манжеты рубашки.
Вот ведь возвела напраслину на человека. Хорошо, что хватило ума не озвучить. Мэл не уронил бы свое достоинство, рыская по моим вещам, потому что знает: следует уважать чужое личное пространство, а еще доверять друг другу, иначе подозрения убьют даже самые крепкие отношения.
Успокоившись, я незаметно надела брошку и задвинула серебристый блинчик с фотографией в дальний угол ящика, присыпав хозяйственной мелочевкой. Итак, отправляемся в люди с Мэлом. С моим парнем.
Ох, что-то меня затрясло.
Путь от общаги до ограды института мы проделали, обнявшись. Я смущалась, хотя аллея со стоянкой удачно пустовали, и от волнения забыла посчитать пятки ангелов, отправившихся на небо с докладом к Создателю.
Черная машина, знакомая по утреннему фееричному появлению у института, стояла в среднем ряду. Интересно, кто ее переставил, выдернув из сугроба? Макес или дорожная служба?
Мэл открыл передо мной дверцу пассажирского сиденья, и я впорхнула в салон движением, отточенным на уроках политеса.
- Новая? - спросила, оглядывая внутреннее убранство автомобиля - не менее респектабельного, чем его несчастливые предшественники.
- Временно пользуюсь, пока "Турба" в ремонте, - пояснил Мэл, щелкая рычажками и кнопками на передней панели. Я хихикнула, не сдержавшись.
- Что смешного? - улыбнулся Мэл.
- Ты похож на командира самолета. Не хватает шевронов и фуражки.
- Пристегнись, Эвочка. Сейчас взлетим, - предупредил он, выруливая задним ходом со стоянки.
У водителя было отличное настроение, у меня - тоже. Частота ударов сердца, наверное, превысила все мыслимые пределы. Близкое присутствие Мэла будоражило, мешая сосредоточиться. Мысли хаотично скакали, поэтому я плюнула на попытки поймать хотя бы одну здравую мыслишку, и смотрела то в окно, то на Мэла. Мы переглядывались и улыбались.
Случайный взгляд в сторону выхватил сферу Большой спортивной арены, на которой Петя ставил рекорды и получил чемпионский титул. Знакомое направление.
- Не хочу в "Инновацию".
- Почему? - притормозил Мэл, сбавив скорость.
Значит, я угадала - он направлялся туда, где привык вкушать изысканную пищу, не обращая внимания на длину счета. Зато на моих зубах скрипели висоры при каждом глотке коктейля, выпитого в "Инновации".
- Там дорого.
Мэл ловко перестроился в крайнюю полосу и остановил машину у обочины.
- Значит, так. Мы собираемся есть... - он посмотрел на запястье, - то есть обедать. Расходы - моя проблема, не твоя.
- Мэл, в "Инновации" очень дорого! Давай заедем в другое место. Разве в столице негде поесть?
- Спасибо, после общепита у меня полдня болит желудок.
- Потому что обед за десять висоров, а не за двести?
- Потому что котлеты жарят на трехнедельном жире, и крем-суп сварен из суррогатов.
- Зачем тогда ходишь в нашу столовую? - удивилась я.
- Затем.
Я поджала губы. Вот капризуля! "Мой изнеженный организм усваивает лишь молодую оленину, вымоченную в белом вине и обжаренную без масла до тонкой хрустящей корочки". Ладно, так и быть, поедем в твою уникальную и неповторимую "Инновацию".
- Ладно, выберем что-нибудь другое, - согласился хмуро Мэл и пригрозил: - Первое, которое попадется по дороге. И не вздумай экономить. Знаю я тебя: закажешь минеральную воду, выпьешь стаканчик и скажешь: "Уф, наелась до отвала". Я видел, как ты питалась в столовой, и если... В общем, закажу сам, поняла? И чтобы всё съела! А не съешь, свяжу и насильно накормлю.
Возьму и надуюсь на его слова. И ведь Мэл разгадал хитрый замысел. Сейчас столичный принц начнет тратить деньги, ублажая меня, в то время как в банке впустую пылятся больше ста тысяч висоров.
- Эва, не обижайся, - погладил он мою щеку. - Ты как птичка. В чем только душа держится?
Ага, птичка-невеличка с типом фигуры А и зашкаливающим индексом талии и бедер.
- Давай разделим расходы поровну?
- Никаких "поровну", - отрезал Мэл, и мы отвернулись друг от друга, каждый в раздраженных чувствах.
Не понимаю его. Может, Мэл решил, что у меня возникли сомнения в его щедрости? Вовсе нет. Я не хочу уподобляться бывшим подружкам Мэла, чтобы не выглядеть пиявкой, присосавшейся к его кошельку.
Первое попавшееся кафе оказалось на том же проспекте, метрах в трехстах. Мэл не разрешил мне самостоятельно выходить из машины, и я выбралась наружу, когда он открыл дверцу и предложил руку. Ну, как Мэл умудряется совмещать воспитание и вредность? - поджала губы, глядя на его насупленное лицо.
Он с недовольным видом занял столик в неглубокой нише, недовольно просматривал меню, недовольно тер бровь, ожидая, когда принесут заказ.
Мое нескромничанье обошлось в сто висоров за три блюда и стакан сока - не так уж дорого для заведения на центральном проспекте столицы. Мэл не стал мелочиться, объев кафе на двести десять висоров. Оно и понятно, ведь оголодал человек, а после затяжного стресса нужно усиленно питаться.
А ведь Мэл испереживался, покуда искал меня, мотаясь по... моргам, - вспомнилось неожиданно. Ездил по городу, а сердце замирало от страха: вдруг пропажа отыщется в следующем? Каково это - стоять у каталки, не решаясь приподнять простынь, потому что боишься увидеть любимое лицо? А вокруг десятки похожих каталок, и на каждой - чьи-то сестры или братья, мужья или жены, чьи-то взрослые дети. Ужас! На месте Мэла я поседела бы от переживаний в первую же минуту. И вообще, не представляю, как повела бы себя, поменяйся мы с ним ролями. Билась в истерике или, собрав волю в кулак, искала его - живого или мертвого?
И вовсе я не дуюсь на Мэла. Только не знаю, как теперь подобраться к нему.