Мэл рассмеялся:
— Что поделать, если меня клонит в сон, потому что поток слов не кончается?
Гостья не обиделась и шутливо двинула его тумаком в плечо:
— Радуйся, что я не отличаюсь разговорчивостью. Другая на моем месте не затыкалась бы ни на секунду. Так что гляди и запоминай: рядом с тобой стоит само немногословие.
На лице Мэла изобразилось преувеличенное изумление, мол, что за невероятную новость он сейчас услышал, а я утвердилась во мнении, что брату и сестре доставляло удовольствие беззлобно поддевать друг друга.
Мэл, как настоящий джентльмен, помог нам одеться. Он решил, что мы проводим Басту до машины и заодно прогуляемся. Застегивая пуговицы на куртке, девушка поинтересовалась вполголоса:
— А Гошка сказал, когда сделает предложение?
— О чем? — продемонстрировала я клиническую простоту.
— Как о чем? — удивилась она. — О сва…
— Маська, я всё слышу, — прервал строго Мэл.
— Уже и спросить нельзя, — проворчала Баста. — А когда можно?
— Мы сами разберемся, — продолжал строжиться Мэл. — Не влезай.
Прогулка до институтских ворот состоялась под зонтами, укрывшими от моросящего дождика. Из-за туч, нависших серой плотной завесой, смеркалось раньше, чем в ясные вечера, поэтому фонари на улице зажглись заблаговременно. Как ни уверяла Баста в своей немногословности, а молчать она не умела. Разговор завертелся вокруг светских мероприятий, начавшись с моего упоминания о кабале в виде концерта в Академии культуры. Выяснилось, что сестра Мэла, по причине недостижения двадцати лет, осталась за кормой столичной жизни для избранных. Однако молодым незамужним девушкам разрешалось посещать неофициальные праздники с родителями, и это ограничение выводило Басту из себя.
— Ненавижу произвол и ущемление прав! — кипятилась она, перепрыгивая лужу. — Почему я не могу побывать на "Лицах года"? Или на открытии сезона в Опере? Кто придумал, что можно после двадцати и ни днем раньше?
Оказалось, что у нас противоположное отношение к сборищам элиты, несмотря на незначительную разницу в возрасте. Я отпихивалась руками и ногами от безмерного счастья светской жизни, а Баста не могла дождаться, когда выпорхнет в общество.
— Достали семейные междусобойчики, — жаловалась она. — Всё те же и всё то же. Знакомые рожи. Хочу туда, где кипит жизнь. Вот уж где можно развернуться!
— Что-то я не понял, — сказал Мэл. — Недавно ты кричала о бесправных клушках, которых волокут под венец, не спрашивая, а теперь опровергаешь свои же слова.
Он объяснил мне, что по правилам этикета любая благовоспитанная девушка, перешагнув двадцатку лет, получала право посещать официальные приемы и рауты, но под ручку с кавалером и лишь после одобрения родителей. Те подходили тщательно к процессу отбора спутников для дочерей, рассчитывая, что со временем кавалер свяжет себя обязательствами, и счастливая девица обзаведется женихом, а заодно стабильным будущим. Таким образом, выход в свет подразумевал скорое замужество, которое обычно приурочивали к окончанию учебы в лицее.
Получается, хочешь взрослой жизни — изволь забыть о детстве и играй по правилам. Сомневаюсь, что Баста совершит революцию. Мелёшин-старший не позволит.
— Подумаешь, — фыркнула девушка в ответ на укол брата. — Я что-нибудь придумаю. Выкручусь.
— Поэтому малявок не пускают на серьезные мероприятия, — заключил Мэл. — У малявок нет терпения и выдержки. И ума не хватает. Ляпнут что-нибудь невпопад и поставят семью в неловкое положение. Придется тебя до старости возить на семейные утренники, а про "Лица года" и Оперу забудь.
— Это мы еще поглядим, — ответила зловеще Баста. — Дайте только дожить до дня рождения.
— Ой, боюсь, боюсь, — притворно испугался Мэл. — Трепещите, граждане! Разбегайтесь и прячьтесь! Ожидается великое пришествие грозы полей и огородов. А-а, нет, грозы банкетов и приемов.
На пустой стоянке за воротами сиротливо мок синий "Эклипс" с номерами 1111. Дворники лениво сбрасывали дождевые струйки со стекла.
— Не разговариваю с тобой три дня. Неделю! И вообще забудь, что я существую. Всегда знала, что от тебя не дождаться поддержки, — сказала Баста брату, складывая зонт, и мило улыбнулась мне: — Пока, Эва. Еще увидимся.
Когда девушка уселась на заднее сиденье автомобиля, и тот вырулил на дорогу, я заметила вдалеке три фургона с тонированными стеклами. Мне стало не по себе. Поздний вечер, безлюдная улица и зловещие машины поодаль.