— Проучить — значит сделать больно. Вот мы и будем… делать больно. Хотя, кто знает, может ей еще и понравится. — скалится Крэпу. — Слышал я что она извращенка и не скрывает этого. Так что можешь прекратить сопротивляться и получить удовольствие, Йо.
— Через мой труп. — рычит Иошико, вставая.
— Что ж. Можно и так. — соглашается Крэпу.
Глава 2
В помещении Литературного Клуба было прохладно. Как всегда, если в клубной комнате была Юки — тут было прохладно. Мико-тян суетилась возле сервировочного столика, заваривая чай и раскладывая конфетки и печеньки по блюдечкам. Сама Юки сидела за столом, с прямой спиной. Редкость. Сколько я видел Юки в клубном помещении — она или полулежала в кресле, либо лежала на диване. Отдыхала от суеты сует и всяческой суеты.
— Синдзи-кун! — видит меня Юки и радуется. Не то, чтобы прямо радуется-радуется, но немного обрадовалась, да. Что же, хорошо, что не хмурится.
— И тебе привет, Юки-сама. Ты за мной посылала?
— Да. — говорит Юки. — Мы же … пропустили встречу с Атсуши и Акеми.
— Да, помню. — события с «лучшим другом Аланом» и последующее превращение нашего лучшего друга в мясную лепешку, путем обрушения на него ледяного молота, естественным образом отменили свидание с отпрысками рода Мацумото. Хотя, правды ради надо сказать, что на место встречи мы прибыли всем составом, хотя немного подшофе. Но были отозваны добрым дядькой Минору, потому как последний предположил, что мы находимся под прямой и непосредственной угрозой атаки от Митсуи. Кстати, не без оснований. В результате, свидания, о котором договаривались, не состоялось.
— Эти … вот. — Юки подает мне сложенную записку. Я беру ее, разворачиваю и читаю. Сперва обычные приветствия, прямо-таки официальная нота. Выражается сожаление, непредвиденные обстоятельства и назначается новое свидание. Хм, интересно, думаю я, я этих двух «соблазнителей» в школе уже третий день не вижу.
— Ну… — говорю я. — Так сходи, чего. От тебя ж не убудет. — Юки немного краснеет и объясняет, что сегодня сестрички Сато будут заняты по семейным вопросам, а ей идти не с кем и…
— Конечно, схожу с тобой. — киваю я. Понятно, что после всего, что было, она не чувствует себя уверенной, а может даже побаивается встречи с клановыми. Хотя и сама в шаге от этого статуса, но после «друга Алана» — в голове неприязнь к кланам засела прочно. Юки радуется и мы садимся пить чай, пока есть время. Сидим за столом, сестрички Сато пьют чай вместе с нами, разговариваем ни о чем — так, школьные сплетни и обсуждение последних новостей. Мне рассказали, что новенькая, которая перевелась из Академии, — некая Мико Ли — уже снималась в рекламе нижнего белья и у половины мальчиков есть журналы, где она в одних шнурочках от известного бренда. Что она ногой ломает три кирпича сразу. И, говорят, у нее молодой человек — некий красавчик, со всеми клише, которые только можно найти в корейских дорамах — и наследник корпорации, и знает пять иностранных языков, и катается на новой (европейской!) иномарке, и, конечно же, красавчик с длинными волосами. Видели его уже на школьной парковке, когда он забирал ее после занятий.
Еще, другая новенькая — та, которая Луиза Бенар, — настоящая француженка. И живет в самом Париже, представляете? А тут просто учится — временно. Я понимаю восторги сестричек Сато: для японских девушек Париж — это что-то вроде объекта религиозного поклонения и паломничества. Увидеть, так сказать Париж и умереть, но предварительно показав всем своим знакомым фоточки, где они позируют на фоне Эйфелевой башни, улыбаясь и показывая пальчиками букву «V». Знал бы Уинстон Черчилль, во что превратится этот знак…
Дверь в клубную комнату открывается и на пороге возникает Иошико. То, что она без спросу врывается в Литературный Клуб — это еще полбеды. Ее блузка грязная, местами даже порвана. Юбки вовсе нет, хорошо, что она спортивные шортики под ней носит. Одну руку она прижимает к телу, явно бережет ее. И здоровенный синяк на лице.
— А. — говорит она, обведя нас взглядом. — Син, Юки — разговор есть.
Я вскакиваю с места, подхватываю ее под локоть, она кивает мне головой на мой незаданный вопрос. Значит, разрешает. Выделяю кровушку на кончиках пальцев и незаметно касаюсь ее затылка, пока веду ее к дивану. Она выпрямляется — инстинктивно — и начинает сжимать и разжимать кисть пострадавшей руки.
— Юки, скажи девочкам, пусть сходят куда-нибудь, а? — говорит Иошико, присаживаясь на диван и разглядывая свою, уже здоровую руку. — Однако сломали мне ее, гады.
— Ая, Мико… — говорит Юки и сестричек Сато как ветром сдувает. Им обидно, им любопытно, но когда Юки говорит таким голосом, они подчиняются беспрекословно.