Но в ситуации, когда этих вот способностей — миллионы и каждая не похожа на предыдущую — наука находится в ступоре. Важнейший фактор эксперимента — его повторяемость. А как ты повторишь эксперимент с человеком-резиной в Пекине, если уже в Токио есть его аналог, но работает его способность совершенно по-другому? Например, в Пекине он становится резиновым только при выраженном волевом усилии и капельке апельсинового джина, а в Токио — всегда такой, даже во время сна и после смерти? Вот как? И это не говоря уже о том, что самые мощные способности исследовать труднее всего — в том числе и потому, что носители этих самых способностей как правило активно сопротивляются своей вивисекции. Потому и точной научной базы в этом мире не имеется. Думаю, что существуют исследования и целые центры, но свои исследования они держат в секрете, ибо — знания — сила. Что же…
— Акира-сан. — поворачиваюсь я к ней: — а как вы относитесь к Юки?
Глава 5
POV Кейташи Вада, сятэйгасира, племянник сайро-кан Такеши Вада.
— Я тебе так скажу — это дело попахивает. — сказал Кайташи, кивнув Мичи, которая ловко подлила ему сакэ в небольшое фарфоровое о-теко: — просто потому, что ты не в состоянии оценить замысел, еще не значит, что он не существует.
— Знаю я эти ваши сказки, Кай, пшшшссс… — весело ответил ему змеюка Тодзи. Змеюкой Тодзи был не из-за татуировки питона на правой руке, переходившей на спину, где указанный питон душил симпатичную голую деваху с длинными черными волосами и большой грудью. Нет, Тодзи был змеюкой из-за привычки пришепетывать во время разговора — так пшшсс, пшшсс … то ли из-за выбитого в детстве зуба такая привычка выработалась, то ли нервное. Зубы-то Тодзи вставили, золотые фиксы блестели при каждом его пшшсс, а вот привычка осталась.
— Сказок тут нет. Такие как ты живут жизнью поверхностных обитателей, Тодзи. И видят только то, что вокруг. Ты как слепой с бамбуковым фонарем — не видишь, что он у тебя погас. Повышаю. — он кинул несколько фишек на стол, поднимая ставку. Они играли даже не на интерес, так гоняли несколько тысяч иен по кругу от скуки. На самом деле Кейташи не хотелось сидеть тут, в прокуренном зале, не хотелось играть со Змеюкой в карты, ему хотелось уволочь Мичи за перегородку и запустить там руку ей в трусики, если она сегодня носит трусики, ага.
— Хах. Говоришь. Пшшссс… Такие как ты, Кей, они думают, что американцы не высаживались на луну, а русские не создавали эту свою подводную базу, и все это просто постановка в студии в Голливуде. А у русских — на Мосифильме.
— Мосфильме. — поправил Кейташи: — Мосфильме и Голливуде, неграмотный ты хер.
— Ай все равно. Повышаю. Вскрываюсь? Пшсс… — Змеюка открыл свои карты. Две шестерки. Кейташи с досадой бросил свои карты в кучу. Огляделся вокруг. Они с Тодзи сидели в карточном домике не просто так, — присматривали. Вечер был обычным, человек десять из местной пожарной команды отмечали повышение начальства и «Цветок Гвоздики» был далеко не первым местом, куда они зашли, один столик был занят молодыми менеджерами из местной сети фармацевтики, несколько постоянных клиентов за угловым столиком азартно шлепали картами и ругались, впрочем, были и незнакомые лица. Сидеть в «Цветке Гвоздики» было необязательно, все-таки Кейташи — не какой-нибудь там дэката или упаси боже куми-ин, он — сятэйгасира, практически офицер в гокудо.
Но он предпочитал по вечерам сидеть в «Цветке Гвоздики» по нескольким причинам. Так, сидя тут и перекидываясь в картишки со Змеюкой, он одновременно находился на рабочем месте — «Цветок» находился как раз в нужном районе и отсюда что до порта, что до веселого квартальчика было рукой подать. Мелкие лавочки и закусочные вдоль третьего и четвертого кварталов — тоже его зона ответственности, пусть и чуть подальше. Это первая причина, того, что каждый вечер за угловым столиком в «Цветке гвоздики» вы могли увидеть Кейташи Вада, пьющего чай или сакэ, играющего в карты, или разговаривающего со своими людьми. А вторая причина сейчас доливала ему новую порцию сакэ в его о-теко. Мичи.
Да, Мичи. Кейташи ходил в гости к Мичи вот уже несколько месяцев, но пока эта крепость не сдавалась. «Ой, не надо, Кейташи-сан!», «Как я могу, Кейташи-сан!», «Только не туда, Кейташи-сан!». То есть все шло как надо, вплоть до последней стадии, когда победитель поднимается на башню и гордо устанавливает свой флаг над замком. С флагом как-то не получалось. Он уже знал как пахнет ее кожа, как мягка и упруга ее плоть, видел ее в первозданной наготе, но вот не получалось дойти до конца. Зараза.