— Эй! У меня тогда мелочи не было! — подает голос Майко.
— И почему ты решила сменить имя? Или это… псевдоним? — спрашивает Читосе, подойдя ближе и пристально разглядывая Марию в упор, подняв ее лицо за подбородок и поворачивая ее из стороны в сторону.
— Скорее имя, чем псевдоним. В этом теле всего лишь часть моей личности — пожимает плечами Мария, не пытаясь освободится: — как, наверное, вы отлично понимаете.
— И дернул меня черт тебя написать — говорит Читосе: — но теперь уж что сделаешь… назад не засунешь. А как я решила проблему с твоей… мотивацией?
— Это долгая история, Создательница и…
— Можешь называть меня просто Читосе
— На это я пойти не могу. Могу называть вас просто Мамой. — в голосе Марии проскользнули странные нотки. Эмоциональные.
— … хорошо. — кивает Читосе. Мария начинает объяснять что-то про отсутствие подсознания и инстинктивного поведения у ИИ, а я отхожу в сторону, присоединяясь к нашим Матерям-основательницам.
— … так и должно было быть — продолжает говорить Юки, следя за летящими по небу фонариками: — я всегда мечтала о городе. Нет, даже о Городе. Где все счастливы и спокойны, где есть место всем и каждому и где никто не будет угнетаем и обижен.
— Идеалистка — вставляет слово Акира и потягивается: — такого не бывает.
— Не бывало. — говорю я, вставая рядом с ней и обнимая ее за плечи: — Никогда прежде не было. Но это не значит, что никогда не будет. Все в жизни происходит в первый раз. Первый вздох. Первый шаг. Первая битва с драконом. Первая попытка построить райский сад.
— Бред — говорит Акира и кладет свою голову мне на плечо: — ты, Син неисправимый идеалист и наивный мальчик и одноклассница твоя тоже туда же. Вас там, в Тринадцатой городской школе чем кормят, что вы такими идеалистами вырастаете? Видела я вчера вашу Иошико, ничуть не лучше. Братство то, Братство се. Кого они смогут вырастить из этих детей? Общество отвергнет их.
— Случившееся один раз — уже случилось и запечатлено в ткани Вселенной как муха в янтаре. — отвечаю я: — Золотой Город существует, а значит мечта Юки сбылась. Хоть у кого-то она сбылась.
— У меня она тоже сбывается периодически — отвечает Акира: — когда я вечером спать ложусь. Потому что я ставлю перед собой реальные цели.
— Нет, я понимаю, что ты сомневаешься, Акира-сан — говорит Юки и поворачивается к нам: — дорога, которая вела нас к этому моменту была ухабистой и неочевидной. И все эти сомнительные эксперименты… я обещаю, что ничего подобного Золотой Город не повторит!
— Если верить Марии, то эта реальность уже была — отвечает Акира: — ты просто переведешь стрелку на новый путь… что не отменяет реальности той ветки.
— Если верить Марии, то есть реальности, где случилось все плохое, что только возможно… — ворчу я: — это не повод самим туда перебираться на постоянное место жительства.
— А чего это с Чи-тян случилось? — лениво вопрошает Акира и я поворачиваю голову. Читосе заставляет Марию поочередно поднимать руки, зачем-то изучает ее подмышки, качает головой с видом механика в старом гараже, разглядывающего новую модель «Роллс-Ройса».
— Она только что узнала, что Мария — это Саша. — отвечаю я: — то есть технически у Читосе есть дочь. Ну или создание. Она теперь вроде Франкенштейн.
— Кто? Мария или Саша? — хмурится Юки.
— Ну… начать с того, что это одно и то же. Или — одна и та же. Или… скорее кусок автономной личности Саши, который называет себя Марией — блеснул вновь приобретенными познаниями я: — а Франкенштейн — это имя доктора, который создал чудовище. То есть Читосе у нас как раз Франкенштейн.
— А ты у нас замужем за Франкенштейном. За доктором Франкенштейном — добавляет Акира: — похоже на название дешевого фильма из видеосалона в Веселом Квартальчике.
Раздаются крики, шум и мы поворачиваемся к выходу на балкон. Там стоит молодой парень в гвардейской форме, его мундир на груди порван. Его схватили за руки мускулистые парни из дворцовой охраны, они тут не такие квалифицированные как Алые Стражи в Лазурном Дворце, но все равно молодцы, бдят и на глаза не показываются без лишней необходимости.
— А это что еще… — тянет Акира и в ее глазах вспыхивает пламя. Юки кладет руку ей на плечо успокаивающим жестом.
— Шшш… — шипит она, мягко, словно мать своему ребенку, усыпляя его в колыбели: — это очередной молодой дурак из гвардии Адияны, который влюбился в нашу амазонку. Они там в первом гвардейском совсем с ума посходили как она устроила то шоу на фехтовальном плацу. Говорят, уже дерутся на дуэлях за право бросить ей вызов. Если так дело дальше пойдет, то придется закон принимать о запрете дуэлей, поубивают друг друга…