Андрюхин ушел и вскоре вернулся с кружкой чая и ломтем хлеба. Из кармана достал кусок сахару, сдул с него пыль и крошки табака.
А н д р ю х и н. Поесть надо.
К р у м и н ь. А сахар откуда?
А н д р ю х и н. Откуда, откуда… Пайковый.
К р у м и н ь. Мой?
А н д р ю х и н. Наш.
К р у м и н ь. Вот что, Петро… (Курит, курит, курит.) Михаила Яловкина я, пожалуй, допрашивать сегодня не могу.
У тетушки Милы. Вечереет. В комнате Ш е в ч и к и только что вошедший С а м а р о в - С т р у й с к и й.
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Я сидел в приемной, когда привели Неховцева. В приемной его не оставили, а увели, должно быть, прямо в тюрьму.
Ш е в ч и к. Я это предчувствовал. Только не рассказывайте Людмиле Яковлевне. Ее, конечно, не пустят, и она вот-вот появится. О чем вас спрашивали? Обо мне спрашивали?
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Голуба моя, я сразу, с первых слов дал понять, с кем они имеют дело. Круминь произвел на меня впечатление, так сказать, вполне интеллигентного человека. Он проводил меня до дверей, чтобы я не заплутал…
Ш е в ч и к. А вы там ничего не слышали о Мишке Яловкине?
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Затыкаю уши. Я ничего не слышал.
Ш е в ч и к. Ох, как я вас понимаю! Еще бы, конечно, испугаешься…
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Там никогда не следует показывать, что испугался. Вот тогда-то они начинают думать, что ты виноват.
Ш е в ч и к. В чем я виноват? В чем? В чем?
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Это неважно. Все равно у них поменьше надо говорить. Не болтать лишнего.
Ш е в ч и к. А я наболтал, ужас сколько наболтал! И про колокольню, и про…
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Про куплеты неблагородно, Константин Иовыч.
Ш е в ч и к. Про какие куплеты? Неужели? Боже ж мой! Я был как во сне. Ужас, ужас! И ничего не помню…
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Хорошо еще, что там понимают.
Ш е в ч и к. Пропал, совсем пропал!
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Такие не пропадают. Уверяю вас, вы скорее моего углядите, как ловко можно устраиваться в новых обстоятельствах жизни.
Ш е в ч и к (озлившись). Учусь у вас: нос по ветру — и не простудишься.
С а м а р о в - С т р у й с к и й (не без горечи). Реплика шута из «Короля Лира», действие первое, сцена четвертая. Будете артистом.
Вбегает А н я.
А н я. Где Людмила Яковлевна? Где тетушка Мила? Папа вернулся!
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Ни минуты не сомневался в этом.
А н я. А ее еще нет?
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Нормально. Она же ушла совсем недавно.
А н я. И Сережи нет?
Ш е в ч и к. Валерка Конюс определенно говорит…
С а м а р о в - С т р у й с к и й (перебивая его). Ничего с ними не случится, поверьте мне.
А н я. Не знаю почему, но и я вдруг как-то успокоилась. Падаю от усталости. Съем коржик. И почему-то уверена. Они сейчас вернутся. Оба. Чувствую. Папа немного нервничает, то есть ходит и цепляет нога за ногу. Это значит, он чуть нервничает, но он все время повторяет: «Не беспокойся, Аня, Круминь умный человек». А когда папа говорит так…
С а м а р о в - С т р у й с к и й. Уж кто-кто, а Дмитрий Васильевич сразу его раскусил. И верно: тонкий и умный человек.
Ш е в ч и к. Молчу, молчу. Я был как во сне.
А н я (у окна, вдруг). Я ведьма! Я сказала! Идут! Идут, идут! Тетушка Мила, Сережа…
С а м а р о в - С т р у й с к и й (Шевчику). Вот вам ваш Валерка Конюс…
Ш е в ч и к. Оставьте меня.
А н я. Сережа — мрачнее тучи.
Входят С е р е ж а и т е т у ш к а М и л а.
С а м а р о в - С т р у й с к и й (бросается к Сереже и обнимает его). Сергей Тимофеевич! Душа! Я счастлив, счастлив! Вдвойне счастлив, если, так сказать, и мой разговор там возымел действие!
Сережа молча освобождается от него и отходит в сторону.
Ш е в ч и к. Фу, гора с плеч.
С а м а р о в - С т р у й с к и й. И вот, слава богу, все целы и невредимы. Нет, жить можно, господа, жить можно!.. Людмила Яковлевна, голубушка, что с вами?
Т е т у ш к а М и л а. Со мной? Со мной ничего. Я ничего. (Нервно расставляет чашки.)
Аня помогает ей, встревоженно поглядывая на Сережу.