Чемберлен опустил отяжелевшую голову и задремал. Старость.
— Ну вот и шабаш, — сказал Бомбит. — А теперь давайте разойдемся с миром.
— Не выйдет с миром, — возразил Грачев. — Судить вас теперь будут. И зря вы смеетесь, Селихов, плакать будете. Вот увидите, еще наплачется вся ваша бражка за решеткой.
— А за что нас за решетку? — возмутился Бомбит. — А ну, хлопцы, давайте его в клетку, раз у него злоба такая. Может, подобреет.
И вот Егор Грачев в той самой клетке, в которой только что сидели выловленные им собаки. Звякнула дверца, опущена защелка, два раза повернут ключ в заботливо смазанном замке.
Чередниченко вынул ключ, зачем-то плюнул на него и забросил далеко в море. Затем он поднял с земли Грачевскую капитанку. И ее тоже в море.
— Не смей морскую форму позорить! Собачий капитан!
— Ладно, пошумели, и хватит, — сказал Бомбит. — А с ключом это ты нехорошо… Как же его теперь выпустят?
— Нехай посидит живодер, — сказал Чередниченко. — Ему полезно.
— Ладно, пусть прохладится, — согласился Бомбит. — Ну давайте, хлопцы, в «Асторию», чего же обеду пропадать — не бесплатный. А ты, Васек, того… И вы, ребята. Просьба у меня такая: спросит если кто, скажите, что тут один Селихов шуровал. Про моих хлопцев ни гу-гу. Договорились?
— Можете не беспокоиться, дядя Коля. Знаем, что говорить, — ответил за всех Вася.
17
Мальчишки молча окружили клетку. Никто уже не смеялся. «Сначала, когда взрослые ушли, мы немного испугались», — признался мне потом Вася.
Грачев исподлобья глядел на ребят, а они на него, терпеливо надеясь, что он заговорит первый. И Грачев заговорил. А что ему еще оставалось делать?
— Может, кто из вас сбегает ко мне домой? У хозяйки моей запасной ключ в связке.
Мальчики отказались. Начали напропалую врать — мол, никто не знает, где живет Грачев. Да кто им поверит, кто им даст ключ? Еще и уши надерет им Грачева.
— А я записку ей напишу, — предложил Грачев.
— Нет, — сказал Вася, — лучше мы вас отвезем, а там вы со своей хозяйкой сами договаривайтесь.
Грачев опустил голову. Понял — так просто не выпустят его из своих рук мальчишки.
— Везите, — тихо сказал Грачев. — Только не по центру.
— А зачем же по центру. Там милиция. Еще и дело нам пришьют. А мы разве виноваты? Мы лучше переулками вас. Тихонечко. Можете не беспокоиться.
Вася взял Чемберлена под узду.
— Ну, поехали, сивка-бурка, — сказал Вася и легонько ударил лошадь ладонью по спине.
У Принца оборвалось сердце. Чемберлена бьют! И Принц не раздумывая, впервые в жизни, бросился на человека.
Принц вцепился зубами в штанину и стал трепать ее так, что, будь у Васи штаны послабее… Но штаны у Васи крепкие, парусиновые, перешитые из старой отцовской робы, словом, не по зубам Принцу, и мальчишкам смешно было смотреть на то, как он изо всех своих силенок старается их порвать. Мальчишки смеялись и подзуживали Принца:
— Бери, бери его! Давай, давай!
Вася тоже рассмеялся, но тут же вспомнил, что штаны свои все-таки надо беречь. У него их всего две пары: эти — для повседневной носки, для работы, и еще школьные, форменные.
— Да ну тебя! — сказал Вася и не очень-то деликатно отбросил храброго щенка.
Принц почти по-человечески застонал от бессильной ярости.
— Ну, видали такого дурного арестанта? Его освободили, а он, идиотина, за свою тюрьму дерется. Позор, — сказал Армен, и мальчишки стали потешаться над глупым щенком, не умеющим ценить дарованную ему свободу. А Васе неожиданно стало грустно. Но по-хорошему грустно, потому что он вдруг понял, больше сердцем, чем умом, понял, что же в действительности заставило маленького этого щенка-слабачка броситься в неравный проигрышный бой.
— Оставьте его, — сказал Вася. — Ничего вы не понимаете. Он совсем не за тюрьму дерется.
— Ну так за тюремщика, — сказал Армен. — Еще позорнее.
— Нет, — сказал Вася. — И не за тюремщика. Он за этого конягу полез в драку. Это его друг.
— Ну, ты придумаешь! — смущенно пробормотал Армен. — Ты всегда что-нибудь придумаешь…
Под шумок какие-то посторонние мальчишки взгромоздились на козлы, но их тут же согнали. Нашли время кататься. И главное, на чем. Свернули в один тихонький переулочек, затем в другой такой же безлюдный, но тем не менее ребят и девчонок понабралось человек сорок. Целая демонстрация. Почти безмолвная. Только лишь хихикает и шепчется. Понимают, чертенята, что шуметь нельзя. Услышат взрослые, отнимут добычу. А это ведь так здорово — ловил, ловил живодер собак и сам попался. Так ему и надо.