Синее платье
Синее платье
Ветер выносил на дорогу начинающие желтеть листья. Пока не заметные на общем фоне, они, как первые морщины, провозглашали, что пора надежд и цветения закончилась. Да, впереди - самое яркое буйство красок, настоящий фейерверк страстей. Но это последний бал на тонущем корабле. За ним неизбежная зима, окончательное, необратимое увядание - и смерть. Два ярких цвета - оранжевый и синий - притягивали к себе взгляд издалека. Первый, как выяснилось, когда расстояние сократилось, принадлежал облаку цветочных головок. Они радовались жизни, собравшись в солидных размеров стаю всего в полуметре от обочины, на которой располагался второй. Он оказался платьем, натянутым на бесформенный, словно растекающийся, манекен. Вся его кожа была единым буро-фиолетовым кровоподтеком. Впрочем, на этот счет Андрей не стал обманываться. Никаких луж крови на дороге, лишь пара темных полос, а на ярко-синем платье - несколько бурых пятен. Тело лежало, повернув на бок голову. Подъехав ближе, Андрей подумал, что оно выглядело скорее так, как будто упало с большой высоты, чем как жертва дорожного происшествия - тем более, рядом нет и следов торможения. Только откуда могла упасть эта девушка здесь, в 40 км от города, на совершенно пустынном участке трассы? Андрей сбавил скорость уже почти до нуля. Первым порывом было остановиться, подойти и сделать то, что нужно в таких случаях - то есть вызвать тех, кому положено заниматься подобными вещами. Но испуганный возглас дочери посеял смуту в душе. Настя ловко выскользнула из «клетки» - она никак не желала признавать ненавистное детское кресло троном принцессы - и просунула нарядную голову с пышными белыми бантами между передними сиденьями. Глаза округлились, но детский мозг отказывался признавать очевидное. - Это кукла, сломанная большая кукла, - сказал Андрей. В его голове Праведник и Прагматик - персональные ангел и демон - затеяли ожесточенный спор. Первый приказывал немедленно остановиться и подойти. «Иначе что за человек ты вообще? А если бы это была твоя дочь (неприятный укол), мать, жена?» - стандартная, но правильная речь. Однако именно в ней Праведник и допустил слабину. Уж кого, а свою еще-чуть-чуть-и-бывшую супругу Андрей как раз бы и не отказался увидеть в таком положении. Второй в ответ не менее громко указывал на то, что сегодня у его единственной дочери - особенный, можно сказать, переломный момент. С него у ребенка начнется долгий путь во взрослую, скучную, подлую и пугающую жизнь. Так что и для самого Андрея это не менее важный день - и какое ему дело до какого-то трупа в синем платье? «Слушай, ну почему это должен быть именно ты? Ты не единственный здесь ездишь. И уж кто-нибудь другой, без сомнения, окажет находке должное внимание». Андрей вез Настю «в первый раз в первый класс». Из «гостевого дома» - квартиры своего приятеля - выехал еще ночью, чтобы успеть в деревню - забрать у родителей дочь. У них Настя пережидала всю эту омерзительную историю, которую организовала ее мать. Андрей почти не спал: уснул, очевидно, так поздно, что даже не заметил, как это произошло. Но в половине первого он смотрел на часы - значит, это произошло позже. А встал - в 4. Мало того, что не выспался, так утомительная долгая дорога совсем добила. Андрей чувствовал себя измотанным, опустошенным, да что там - распластанным, как это тело. И что, все напрасно, да? Из-за того, кому уже абсолютно все равно? «И не только это, - доверительно шепнул подкравшийся совсем близко Прагматик. - Ты не думал о том, что если заявишь об этой находке, то тут же станешь подозреваемым? И это именно сейчас, когда тебе и так всего хватает?» Машина, нырнувшая было вправо, вернулась на середину полосы и быстро набрала скорость. Весь спор не занял и минуты. Но и теперь Андрей не чувствовал себя спокойно. Нет, он неправильно поступил. Это все усталость. Она, как похмелье. От нее человеку тоже начинает казаться, что он чувствует муки совести. Да, интересно устроено: в тебе выделяется какой-то злобный гормон. А ты не знаешь об этом и думаешь, будто перед всем миром виноват. Нет, все чистая химия. И с усталостью точно так же. Просто нужно уснуть и забыться. *** - Папа, а почему она так лежит? Дочь забралась с ногами (о, светло-серый салон!) на заднее сиденье. Привстала на коленях, схватившись руками за спинку, и продолжала рассматривать то, чего ей вообще, в принципе, видеть не стоило. - А ну-ка сядь обратно в свое кресло и пристегнись! - Не хочу, - она и не думала шевелиться. - Настя, сядь! А то сейчас остановимся и я тебе врежу! Слова, рожденные раздражением, вырвались сами собой. Андрей в жизни пальцем не тронул дочь. Да даже голос не повышал! Но девочка, пораженная окриком (обычно это была прерогатива мамы), тут же послушалась. И от страха даже не стала плакать, хотя ее лицо успело характерно сжаться. Сдерживалась. А ведь и без этого она сильно волновалась, хоть и казалась такой спокойной. Андрей, еще когда забирал ее, отметил, что все щеки покрылись знакомой буро-розовой сыпью. Но он убедил себя, что все в порядке. А теперь еще и орет, потому что самому не по себе, не только дочери. - Настя, а где твой мишка? Неуклюжая попытка отвлечь, но Настя не стала лезть в бутылку. Сопя, зашелестела своим пакетом с первосентябрьскими сокровищами. Его, конечно, собрала бабушка, не мама. У той теперь есть дела и поинтереснее. Настя заговорила, как ни в чем не бывало, но диалога не вышло. Андрей отключился, полностью уйдя в собственные мысли, и не слышал голоса дочери. Да, нужно на что-то переключиться. Ведь чем-то же он занимался, когда был не женат? Какой гадкий день, месяц, какое отвратительное лето... Синее пятно хоть и не обдумывалось напрямую, но никуда не исчезло: застряло комом в горле. На въезде в город ждала очередная неприятность: чудовищных размеров пробка. Как обычно, ее создали всего лишь двое. Но почему именно сейчас? Андрей окончательно вышел из себя. Уже не оглядываясь на ребенка, он не стеснялся в выражениях, переругиваясь сразу с двумя соседями, которых сам и зацепил. Один из них тоже не стал держать себя в руках. Он вылез из машины и пошел к Андрею. Но отпугнули пушистые цветы-банты, обладательница которых громко рыдала, покрасневшая и в чем-то перепачканная. - Ты лучше за ребенком бы следил, - сказал оппонент и вернулся к себе. Даже окно закрыл, чтобы больше ни на кого не обращать внимания. Отец предложил дочери воды, чтобы унять икоту. Бантики-то поникли, завяли... Точно, как цветы. Черт, еще же эти проклятые цветы! Когда Андрей наконец-то проезжал мимо ДТП, то не удержался и плюнул в окно в сторону пострадавших. Не попал, и никто этого даже не заметил. *** Ларек еще не открылся, а в магазине столпилась очередь из таких же горе-родителей. Прождав минут десять, Андрей решил, что придется обойтись без цветов - время уже поджимало. Помчались в школу. Она располагалась очень удобно: всего в трех домах от их бывшей квартиры. К тому же, считалась довольно престижной, хоть и не была ни частной, ни гимназией. Обычная, условно-бесплатная: не считать же регулярные спонсорские взносы? Прибыли ровно за 5 минут до окончания мероприятия, но все же встали «в строй». Заплаканная, растрепанная Настя смотрелась настоящим гадким утенком на фоне белых маленьких лебедят. Встала, склонив голову: похоже, чувствовала неодобрительные взгляды будущих наставниц. Одна из них потом попыталась уклончиво донести до Андрея мысль о вреде опозданий. Он ответил довольно грубо. Еще один жирный минус на чистом листе, с которого начнет заполняться новое десятилетие в жизни ребенка. После линейки они зашли в магазин. Андрей купил по мороженому. Продавщица его узнала: поздоровалась, заулыбалась: «Давно вас не видно». Андрей и на нее рыкнул: «А какое отношение это имеет к вам?» Она потемнела, опустила глаза. Никакого удовольствия. Хоть он и не отдавал себе в этом отчет, но стремился нарваться на равного: агрессивного, раздраженного, злого. Такого, как он сам, чтобы наконец-то выпустить пар. Но и тут не везло. Обиженная Настя ела мороженое молча и скорбно. На все попытки растормошить реагировала одинаково: «Хочу домой! К маме!». Затем снова заплакала, а еще - захотела в туалет. Не вести же дочь-первоклассницу в кусты? Хотя и они лучше, чем ее дом (да и можно ли его теперь так назвать?). Андрей вернулся в магазин и униженно попросился в служебный сортир. Продавщица оказалась незлопамятной. А может, просто пожалела девочку с висящими на ресницах каплями слез. *** Все, наконец-то все дела переделаны. Дочь умыта. Вода, кофе в жестяных банках и сигареты в дорогу куплены. Медведь найден в недрах машины и счастливо зацелован. Настало время для торжественного объявления: едем к деду и бабушке! Ура! Публика встретила весть без энтузиазма. Двинулись в обратный путь. Пробка уже рассосалась. В третий раз за утро здравствуй, пустынная, относительно новая трасса. Солнце игриво щекотало через стекло воспаленные бессонницей глаза. Вот бы остановиться прямо здесь и вздремнуть пару часов. Но, как бы не сильно было искушение, нельзя, нельзя... Внезапно мысль о синем платье, которая все это время была запущена в фоновом режиме, заполнила собой все пространство. Андрей вдруг почувствовал, чт