Утро наступило для меня совсем не так, как я ожидал. Голова раскалывалась, хоть я и не протрезвел. Меня мутило. На кухне уже сидел Гаря, что означало, что я проснулся много позже, чем обычно. Я ничего не соображал, старался вернуть сознание. Я щурил глаза и хмурил брови, чтобы фокусировка была на нужном уровне. Уши горели, я стремительно трезвел, но событие это только ухудшало моё состояние. Гаря рассмеялся. На этот звук прибежал Серый.
– Смотри на него, че ты такой оранжевый? – Серый подошел ко мне и осмотрел моё лицо. Он подтвердил, что лицо моё было оранжевым. Я бросился к зеркалу, чтобы убедиться в этом факте. Морщины от моей гримасы, отбрасывали тень одна на другую. Я постарался раскрыть глаза, но во мне, похоже, проснулись азиатские корни, и европеизироваться обратно не мог никак. Я действительно был оранжевым, а лицо было настолько водянистым, что при каждом движении щеки прыгали и растекались волнами. Какие там скулы, они спрятались настолько далеко, что и сейчас я не знаю, вернутся ли они когда-нибудь. Мой глаз заплыл настолько, что вокруг зеницы образовалась фиолетовая дуга. Под глазами появились две впадины, ярко выделяющиеся красным цветом на фоне остальной желтизны лица. Я не мог сказать ни слова, предварительно не прокашлявшись так гадко, как откашливаются умирающие собаки. Я сплюнул сгусток коричневой субстанции и вытер его с раковины дрожащими руками. Сейчас руки дрожали настолько, что я не мог их контролировать, я взял зубную щетку так, как будто страдал от мышечной дистрофии, неспособный крепко взять за неё. Половина зубной пасты свалилась из тюбика прямо в раковину, так что я просто поддел щеткой остатки с горлышка. В груди больно пекло, меня то и дело хватали судороги, так что приходилось прерывать на то, чтобы напрягать мышцы, в ожидании пока меня не отпустит. Самыми страшными были моменты, когда схватывало ребра – я думал, что это сердце скручивало в судороге. Дышать я мог только прерывисто. Меня бросило в пот и я едва не потерял сознание от помутнения в глазах. Это были обычные волны, когда организм выбрасывал алкоголь через все возможные пути, но в эти моменты волны были такими насыщенными, что после каждой я должен был переждать какое-то время, прежде чем снова постараться вернуться в реальный мир. Выйдя из ванной, я предупредил всех, что мне нужно остаться одному. Все разошлись. Я попытался сделать чай, но от одних мыслей о длительности этого процесса мне плохело. Нужно было выпить сладкий чай, он всегда стабилизирует подобное состояние. На это у меня ушло часа полтора, с перерывами на отдых и умывание. Я обливался холодной водой, это попускало, но совсем ненадолго. Судороги продолжали хватать без предупреждения, каждое движение могло вызвать это событие, так что передвигался я полусогнутым, опираясь на стену. Чай не помог. Меня только начинало тошнить, хотя я понимал, что это знак того, что желудок начал работать.
Я потерял себя. Сейчас я был совокупностью боли, грязи и ошибок. Я вода, растекавшаяся бессмысленно по полу. Я тяжело дышал, прижимая руку к вновь схватившему боку, крепко стиснув зубы. Всё как будто в тумане. Мне нужно было поспать, нужно было пережить этот день. Один день, завтра точно будет лучше. В квартиру постучались. С трудом, я встал и пошел к дверям. Это был Гаря. – Я подумал, что в таком состоянии оставлять тебя одного нельзя. – Он и сам еще был пьяным, так что не знаю, что привело его к такому непривычному решению.
– Всё в порядке. Я спать иду.
Я старался держаться ровно, но меня качало из стороны в сторону, да и дрожь сдерживать я не мог.
– Давай уедем отсюда, пожалуйста. – Сказал я, предварительно крепко прокашлявшись. На мои глаза бы накатили слёзы, но я и без того боялся за состояние своего глаза, так что сдерживал это.
– Только же вернулись. – Недоумевал он.
– Нет, из города, из страны. Нужно прекратить это всё, пожалуйста. Давай уедем.
Он утвердительно кивнул и сказал, что пробьет пару вариантов. Другого исхода я не видел. Закрыв дверь, я накрыл себе на полу. Там мне всегда было комфортнее, к тому же прохладнее. Но засыпать не получалось. Каждый раз, когда я отключался, ловил себя на том, что переставал дышать. Я мог точно знать, засыпаю ли я от усталости или от того, что не дышу. В груди, под солнечным сплетением что-то больно пекло. Я просто хотел пережить этот день. Мне некому даже было написать, потому что жаловаться на то что я здесь еле вывожу держаться в сознании людям, которые просили меня не пить – мне было попросту стыдно. В тот момент, я принял самое правильное решение. Я добрался до телефона и позвонил своему родному брату.