– Я атеист! – Однажды сгоряча сказал я своему Отцу.
– В моем доме никогда не было атеистов. Не слышал я раньше таких слов и терминологий в своей семье. – Поучительно, почти по-притчевски отвечал он.
– Пусть будет. Я тоже не верила в Бога, а только в свою цель стать тренером в лучшем конном клубе. И вот она я! – отвечала Мама.
Фразу эту, как и многие другие константы моей матери я запомнил на всю жизнь.
Зимним вечером, когда все звонки с поздравлениями о дне рождении завершились, Мышка разлеглась на своем царственном, уложенным Витаськой тремя матрасами и множеством одеял ложе, предчувствовала совершенно неожиданное для неё совпадение. Именно в этот, ещё не заснеженный, но уже достаточно морозный для юга день она ощущала слабые, но увеличивающиеся в силе схватки раз за разом, считая их преувеличенной от гормонов радостью от поздравлений друзей и родственников. Но все оказалось так, как было предрасположено природой. Когда Витаська открывал ключём дверь, он уже слышал скрежет и стон с той стороны двери, встретив свою любимую с невозмутимо уверенным взглядом, хоть ее карие глаза и стреляли молниями. Старший уже сын чинно стоял рядом и уверенным голосом сказал:
– Мама долго тебя ждала, я был рядом.
Его шелковистые ещё совсем не потемневшие волосы блестели от света жёлтой лампы, а детская кожа дополняла бы образ малыша, но держался он так жестоко и уверенно, как не умели бы в подобной ситуации все его прочие друзья. Он видел мучения матери и даже не смотря на ее уроки обучения равняющиеся к лошадиным, стоял рядом с матерью, сторожа ее состояние. Сына слегка обидело то, что отец не поблагодарил его за беспокойство, он просто взял ее за руку и потащил ее в родительный дом, идти до него было всего на всего полтора километра. Они стучались в окна, Мышка стонала и орала так, что в соседних домах зажигались окна и слышались почтительные и поддерживающие выкрики «Вы, поцы, откройте им, рожает же!». Час они простояли окнами родильного дома, пока Мышка не стала рушиться на землю. Держать ее и стучаться в окна было чрезвычайно труда, от усталости рук, но Витя не сдавался и колотил во все окна, надеясь уже разбить одно из них и просто влезть внутрь. Всё-таки, главная дверь открылась и акушерка вместе с врачом срочно впустили их внутрь.
Обезопасившись о состоянии жены и младшего сына, утром он вышел на работу и вернулся лишь к вечеру. Сто долларов врачу, пятьдесят акушерке, и сдачу крови наконец он увидел своего младшего сына: кареглазого, как они оба, с жёсткими как проволока волосами, он смотрел на них тихим, уже прокричавшемся взглядом.
– Это наш Тосик, – произнесла она тихим, покорным вздохом.– Андрюша обрадуется
Марс.
Выходя очередным утром с газетой «Марсианских хроник», он привычно присел на самодельную скамейку из нержавеющей стали особого сплава и, прищуриваясь, выглядывал соседей. На нем уже был надет спецкостюм номер один. Вся прочая молодежь, да и некоторые его ровесники прикупили номера два и три, обладающие облегченным экзоскелетом и более современным дизайном, с чудесными красно-горячими вертикальными полосами на рукавах, отражающими свет. Правда, старший его сын тоже носил спецкостюм номер один, как бы признавая авторитет отца в вопросе выбора правильных вещей. Они оставались едва ли не последними консерваторами на этой планете, все остальные достаточно быстро адаптировались под новые предложения. Младший сын должен был только первый раз прилететь к родителям в новый дом, но уже прикупил только последнее оборудование и спецкостюм. По щелчку пульта управления домом, двери гаража плавно поднялись, и оттуда выехала автомашина 2125 «Красный», так же одна из первый, но чрезвычайно надежных моделей марсоходных автомашин. Он был уверен в этом, так как являлся одним из главных инженеров проектировщиков первого выпуска автомобилей. За короткие пять лет, они выпустили еще три модели, но менять свою ласточку он не хотел ни в коем случае. Старшему сыну свой автомобиль так же был ни к чему, они ездили на работу вместе и он, зачастую, сам вёл автомобиль как туда, так и обратно. На главном шоссе, проходящем мимо их поселения, уже подали питание и их «Красный» покорно остановился прямо перед колеей. Старший сын вышел из дома вместе с матерью. Гордо проходя мимо теплицы, он подошел к отцу и кивнул.