Раз в год Фабио позволял себе надраться до потери сознания, потому что призраки прошлого в годовщину дня, когда его жизнь навсегда перевернулась, тревожили его особенно сильно. Именно последствия подобного возлияния Марион и наблюдала при первой их встрече – Бертран тогда забрал из Модена не только новоиспечённую хозяйку фермы, но и своего подопечного, вторые сутки не вылезавшего из какого-то мутного бара.
И пусть осознавать факт, что Фабио успел поработать и на Обена, было неприятно, она всё же могла понять, что толкнуло итальянца связаться с тем. Деньги нужны всегда и всем, а разваливающаяся ферма, хозяева которой вот-вот решатся её продать – это не то, за что обычно держатся. Конечно, с момента, когда тут появилась сама Марион, кое-что изменилось… Но ситуация с пожаром доказала, что Фабио не был способен на подлость. Во всяком случае, полиция сняла с него все подозрения, а версию произошедшего из уст самого итальянца она так и не услышала – выписавшись из больницы и получив разрешение покинуть Блё-де-Монтань, тот уехал в неизвестном направлении, заскочив в деревню лишь для того, чтобы собрать свои скромные пожитки и попрощаться с семьёй Дюпон.
***
Запах масляных красок Марион не спутала бы ни с чем. Когда-то он был таким привычным, так много значил для неё. Но память сыграла удивительную шутку: запах ещё не до конца высохшего полотна вдруг померк перед другим, ставшим за прошедшее лето ещё более родным… И сейчас, глядя на холст, где преобладали насыщенные лазурные и лиловые оттенки, лишь немного оттенённые розовато-оранжевыми тонами заходящего солнца, она будто снова ощутила аромат лаванды, как если бы и вправду оказалась на изображённом поле.
– Красиво! – Марион не заметила, как подошла Хелен, тихо встав за её спиной. – Раньше я считала, что пейзаж – это не твоё. Но готова признать, что ошибалась. Рада, что ты снова пишешь.
– Нашло что-то... – Марион, погружённая в свои мысли, даже не обернулась.
– И всё-таки надо было летом вырваться к тебе в Прованс. Хоть на недельку!
– Тебе бы там не понравилось.
– Шутишь?
– Нет. Жара, пыль, насекомые... Ты бы сбежала на второй день. В Сен-Тропе. Или Ниццу.
Хелен промолчала, что было красноречивее любых возражений.
– Помнишь, перед отъездом ты мне пожелала найти то, что я потеряла, – Марион повернулась к мачехе. – Что ты имела в виду?
– Думаю, ты бы поняла, если бы нашла, – вздохнула Хелен, пожав плечами.
– И всё-таки?
– Себя, дорогая! Я пожелала тебе найти себя.
– А я думаю, что нашла...
– Тогда почему же ты здесь, в Лондоне?
Действительно, почему?
– Спасибо, – прошептала Марион, порывисто обнимая озадаченную таким внезапным проявлением чувств мачеху, и загадочно улыбаясь наконец оформившемуся до конца решению.
***
На этот раз она, наученная горьким опытом, сразу взяла такси из Авиньона, и спустя пару часов уже была на месте. Блё-де-Монтань встретила девушку ясной и пока ещё безветренной погодой, порыжевшей зеленью виноградников, стелющимся ароматным дымом очагов, доносящейся издалека пальбой охотничьих ружей и непривычной тишиной – ни стрекота насекомых, ни кваканья лягушек, ни птичьего многоголосия.
Марион ещё не знала, что она будет делать... точнее, не знала, каким именно из огромного и хаотичного списка дел в её голове, стоит уделить первоочерёдное внимание. Нужно подготовить дом к зиме, приобрести нормальный автомобиль, оценить состояние пустующих полей, закупить посевной материал и удобрения, найти рабочих для восстановления завода, задуматься о собственной винодельне и мыловарне, пересмотреть договоры аренды... Добиться от полиции результатов в расследовании пожара, в конце концов!
Нет! Первым делом она зайдёт в гости к месье и мадам Дюпон. И узнает, нет ли новостей от Фабио Бонелли. Бертран должен знать, как связаться с итальянцем, и она выудит из старика эту информацию, чего бы ей это не стоило!
Телефонный звонок прервал её раздумья прямо на пороге дома и заставил насторожиться.
– Хелен? Что-то случилось? – Мачеха никогда не звонила просто так.
– Ты уже на месте, дорогая? – раздалось по ту сторону трубки. – Как добралась?