«Ты помнишь?» – спросила Имоджен.
О да, черт побери, он помнит! Он помнит все, и даже слишком хорошо.
Ничто не изменилось за пять лет, прошедшие с тех пор, как сам Джо праздновал окончание школы. Именно поэтому он хотел проследить, чтобы его сестра благополучно вернулась домой.
Для выпускного бала сняли зал в «Брайарвуде». Джо оставил свой мотоцикл в конце автомобильной стоянки рядом с садом отеля, рассчитывая, что успеет до появления Пэтси выкурить сигарету. Он прислонился спиной к дереву и закурил и поначалу не обратил внимания на приглушенный спор где-то рядом. Однако его насторожили истерические нотки в голосе девушки, умолявшей: «Не надо, пожалуйста... пожалуйста, прекрати!», и треск рвущейся ткани.
Отшвырнув сигарету, Джо бросился сквозь затейливо подстриженные кусты и наткнулся на совершенно пьяного Филипа Мейтленда, сына городского мэра, навалившегося на принцессу Палмер. Свет луны освещал порванное платье и полуобнаженную грудь отчаянно сопротивлявшейся девушки. У Джо просто не было выбора. Рванувшись вперед, он обхватил Мейтленда и отшвырнул, для верности наподдав ботинком под зад. Парень пролетел пару метров и ткнулся носом в цветочную клумбу. Девушка была не в лучшем состоянии. И дело не в ее тщетных попытках прикрыться, а в ужасе, застывшем на ее лице. Джо бросился к ней, одним рывком поднял ее с земли и обнял.
Она дрожала всем телом, судорожно дышала, как после трехмильной пробежки. Ее немигающие глаза были широко раскрыты, взгляд рассеянный... она смотрела мимо Джо в тот кошмар, который только она могла видеть.
Джо стянул куртку и прикрыл обнаженные плечи Имоджен, стараясь не касаться ее. Он понимал, что девушка в шоке и вряд ли понимает, что он хочет помочь ей, а не навредить.
– Хочешь, я кому-нибудь позвоню? Твоей матери, например, или вызову такси? Вопрос вывел ее из оцепенения. Она попятилась, отвернулась, как будто Джо пригрозил сфотографировать ее, растрепанную, в разодранном платье, для первой страницы «Дейли геральд».
– Нет! Никто не должен видеть меня такой! Пожалуйста, отвези меня домой!
Двух девушек на «харлей» не посадишь, а Пэтси должна была появиться с минуты на минуту: родители велели ей вернуться не позже половины двенадцатого. Но и бросить принцессу Джо не мог.
– Конечно. Подожди здесь, я только позвоню Шону, чтобы он заехал за Пэтси.
Пять минут спустя Джо вернулся к Имоджен. Она сидела на земле, стуча зубами, как будто провела всю ночь на зимнем холоде.
– Эй, – тихо окликнул ее Джо, – поехали. Теперь все будет хорошо.
Пустые слова, он понимал это. Ее пытались изнасиловать, и неизвестно, когда она придет в себя.
– Как я могла быть такой дурой? – прошептала она.
Джо тоже хотел бы это знать. Пэтси точно не пошла бы в темный сад с пьяным парнем.
– Ты не видела, что он пьян в стельку?
– Нет. Как он мог напиться? На балу не подавали спиртное. Нам ведь еще нет восемнадцати.
Изумление, прозвучавшее в ее голосе, выявило всю глубину ее наивности... и тем непростительнее было его дальнейшее поведение. Если бы он хоть на секунду мог представить, чем закончится вечер, то нашел бы кого-нибудь другого на роль ее защитника.
Когда они подъехали к воротам поместья, Джо вдруг услышал голос Имоджен. Свернув к обочине, он обернулся.
– Прости, я не расслышал.
– Я не хочу, чтобы кто-то увидел, как я... Ты не мог бы подъехать к задним воротам? Это всего в полутора милях отсюда.
– Как прикажете, миледи.
Если бы у него оставалась хоть капелька здравого смысла, он сказал бы, что только те, кто чувствует за собой вину, крадутся в дом через черный ход, а он своими глазами видел: она абсолютно ни в чем не виновата. Но он выполнил ее просьбу.
Ряд деревьев отделял хозяйственную часть поместья от сада. Слабый свет луны чуть усиливался, отражаясь от стекол оранжерей, однако дальше чем на пару метров разглядеть дорогу было невозможно.
Выключив зажигание и поставив мотоцикл, Джо сказал:
– Я пойду с тобой.
– Нет. Я и так доставила тебе кучу хлопот.
Джо решительно взял ее под руку.
– Простите, принцесса, но я никогда не останавливаюсь на полпути. Если уж я привез вас сюда, то обязательно провожу до дому.
Они прошли полосу деревьев и вышли на поляну, где стоял маленький домик.
– Что это? – спросил Джо, решив, что по пал в сказку.
– Мой старый кукольный домик.
– Ничего себе кукольный!
Да, Джо мог бы назвать пару семейств в Листер-Медоуз, которые сочли бы этот домик дворцом.
Одной рукой Имоджен придерживала ворот его куртки, свободно болтавшейся на ее тонкой фигурке.
– Нельзя, чтобы мама увидела меня в таком виде. Я подожду здесь, пока она не ляжет спать, а потом вернусь домой.
Должно быть, прошло много лет с тех пор, как сюда кто-нибудь заходил. Деревянную дверь перекосило от зимних морозов и летних дождей. Когда Имоджен наконец поняла, что ей самой не справиться, она привалилась к косяку и расплакалась. И тут Джо понял, что она вовсе не так невозмутима, как кажется.
– Подожди. – Джо осторожно отодвинул ее. – Дай я попробую.
Джо надавил на дверь плечом – та поддалась неожиданно легко, и он чуть не упал, споткнувшись о порог. Внутри было темно хоть глаз коли.
– Осторожнее, – предупредил Джо, смахивая с лица паутину.
Он услышал приближающиеся шаги и скорее почувствовал, чем увидел Имоджен. И тут же ее пальцы скользнули в его ладонь.
– Как ты думаешь, здесь есть мыши? – боязливо спросила Имоджен.
– Нет, – солгал Джо, уверенный в том, что здесь можно найти любых грызунов. – Посмотри в куртке, там должна быть зажигалка.
Имоджен порылась в карманах, и ее голос прозвучал немного увереннее:
– Вот, нашла.
Джо взял зажигалку, чуть не отдернув руку от ласкового прикосновения ее пальцев. От крохотного огонька тени как безумные запрыгали по стенам и низкому потолку. Джо разглядел ковер на полу, качалку у одного из окон, кукольную кроватку рядом. У другого окна стоял столик, за которым маленькая девочка наверняка устраивала чаепитие для своих кукол. Пэтси, когда ей было лет восемь-девять, с ума сошла бы от восторга, если бы ей довелось хотя бы одним глазком взглянуть на все это.
Но сидеть здесь теперь, среди пыли и паутины?..
– Тебе нельзя здесь оставаться, принцесса, – сказал он, когда Имоджен протянула ему куртку. – Позволь отвести тебя домой. Если хочешь, я объясню твоей матери, что произошло. Она не сможет ни в чем обвинить тебя.
– О, это невозможно! – Голос девушки испуганно задержал. – Ты не понимаешь! Моя мать не должна видеть... все это.
Имоджен опустила глаза на разорванное, испачканное платье, на когда-то белые атласные туфельки. И он тоже уставился на нее.
Его взгляд метнулся к ее волосам, отливающим золотом в тусклом свете, к ее дрожащим рукам, пытающимся навести хоть какой-то порядок в одежде, к точеной шее над изодранным лифом платья...
Имоджен съежилась под его взглядом.
– Я чувствую себя грязной, – прошептала она, и новые слезы засверкали на кончиках ее ресниц. – Я чувствую себя глупой дешевкой.
Джо знал о сексе все, знал обо всем, что притягивает мужчину к женщине. Однако до этой ночи, до этого мгновения он понятия не имел о невинности и хрупкости. Только взглянув в ее глаза, он увидел ее израненную душу и начал кое-что понимать. Но уже было поздно для них обоих.
Он обнял ее, намереваясь лишь утешить, но она без малейших колебаний потянулась к нему. Джо погасил зажигалку.
– Ничего подобного, принцесса, – пробормотал он, прижимая ее лицо к своей шее и гладя ее дрожащую спину.
Аромат Имоджен хлынул в его ноздри. Она пахла нежностью и прелестью, весенними днями и летними ночами, страстью и невинностью – всем, что, казалось бы, невозможно соединить в одной женщине. Она была самой прекрасной, самой желанной женщиной, пьянящей и незабываемой.